вступив в схватку с сумерками, стало пурпурным, так что дым оставался скрыт, пока не достиг Блажкиных ноздрей. Колонна сбавила ритм. Люди Бласа рассредоточились, и ей предстал Рамон: перед ним дымились почерневшие останки того, что прежде было борделем Ресии.
– Теперь, думаю, стоит надеть кандалы, – сказал кавалеро.
Блажка покачала головой.
– Я этого не делала.
– Капитану расскажешь, – ответил Рамон безразлично.
Когда Блас направился к ней с цепями, Блажка подумала, не стоит ли ей сдержать слово и всадить в него стрелу. Что бы за этим последовало? Небольшой шанс сбежать у нее был, но если удача и не поцелует ее в зад, Рамон непременно прикажет своим людям скакать в Отрадную. Даже если она уйдет кочевать и никогда больше не покажется в копыте, братья заплатят за ее мятеж.
Поэтому она даже не шевельнулась, когда кандалы сомкнулись вокруг ее запястий.
Глава 10
Блажка избивала главного конюха до тех пор, пока костяшки ее пальцев не раздробились о его сломанные зубы. Каждый удар смазывала кровавая слюна. Нос мужчины был разбит, как и челюсть. Только когда она поняла, что он теряет чувствительность и становится невосприимчив к боли, она ткнула большим пальцем мужчине в глаз и выковыряла его из глазницы. Последовавший за этим крик агонии пронзил Блажкин слух.
– Ай.
Голос Бласа вырвал ее из темного забытья.
Она сощурилась, почти ничего не видя из-за яркого солнца. В нескольких шагах, в тени конюшни, мужчина все еще стоял на ногах, по-прежнему целый, и отвешивал ленивые тумаки слабоумному мальчишке, приговаривая ему всякие резкости. Грубость конюха была отработанной и привычной, равно как и реакция Муро. Мальчишка ничего не отвечал, только продолжал сидеть на своем стульчике, пытаясь совладать с подковой, но его неуклюжие усилия становились все более тщетными из-за нескончаемого дождя пощечин и оскорблений. Жонглируя молотком, подковой и деревянной моделью копыта, он прижимал голову пониже, скрывая лицо, чтобы легче было выносить нападки конюха.
Блажка двинулась было вперед, чувствуя, как ее воображаемая жажда мести воплощается в явь.
Но путь ей преградил меч: лезвие плашмя ударило ее по животу.
– Ай!
Кипя от негодования, она остановилась. Блас убрал клинок, но не сводил с нее бдительного взгляда. Блажка чувствовала его у себя на виске. Стиснув зубы, она наблюдала за жестоким действом, пока конюха не позвали заняться чем-то другим, оставив Муро дальше сидеть над своей задачей. Но мальчик бросил ее, как только хозяин скрылся из виду, и подобрался к Блажке.
– Серый блюдень? – спросил Муро, указывая на нее пальцем.
– Да, – ответила ему Блажка. – Ублюдок.
– Как Опес. Медеди и горы!
Блажка улыбнулась.
– Как Овес.
– Он здесь?
– Нет. Прости, но я скажу ему, что ты…
– А ну за дело, придурок! – крикнул Блас, грозно занося руку.
Муро дернулся, хотя ни его уму, ни телу не хватило бы скорости, чтобы избежать кулака. Но