подействовал на маму, потому как она продолжила более ровным голосом:
– Уже хорошо, – мама снова вздохнула, – я позвоню своему врачу, и отвезу Айгуль к гинекологу, чтобы она подобрала для неё таблетки.
– Зачем? – Султан нахмурился.
– Чтобы не сделать меня бабушкой, вот зачем.
– Мы не будем спрашивать у вас, становиться вам бабушкой или нет. Я против таблеток, у них наверняка много побочек, – голос Султана отдавал нотками холода.
Мама переменилась в лице, и я увидела, как она, сдерживая себя, поджала губы и, на миг, сомкнула веки.
– Хорошо, – негромко согласилась мама. Глянула на свои часы, подарок отчима, – мне пора.
– Вас подвезти до дома? – голос Султана был ровным, можно даже было назвать вежливым.
– Нет, спасибо, не нужно. Я еще забегу в другие магазины, – мама поднялась из-за стола и посмотрел на меня быстрым взглядом. – Увидимся вечером. До свидания, дочка, Султан.
Мама ушла, а я, глядя ей вслед, испытала щемящую тоску в сердце. Она еще больше усилилась, когда, вернувшись домой, я легла спать. Стены давили на меня, одеяло казалось тяжелым, а кровать – неудобной. Мои чувства обострились. Я ощущала себя плохой дочерью, ужасным, неблагодарным ребенком и одновременно, я страстно желала жить своей, самостоятельной жизнью, отдельно от матери и отчима…
Я ворочалась с одного бока на другой, пока не забылась в тревожном сне…
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
СУЛТАН
Вибрация особого телефона вернула меня из мира снов. Адреналин забурлил в моей крови раньше, чем я открыл глаза. Это был тот телефон, через который я получал заказы.
– Слушаю, – мой голос был бодрым, как будто я и не спал.
– Пора.
Это был сигнал к началу выполнения операции по устранению объекта.
Тонкости операции никогда не обсуждались по телефону – всё при личной встречи с заказчиком. Обычно я не мешкал. Но сегодня мне нужно было сделать еще один важный звонок уже с другого телефона.
Я подошел к окну. Свинцовые тучи стянули небо. По гладкому стеклу скользили капли дождя. Я не любил холод, особенно дождливый, мерзопакостный сезон. Старался в это время года уезжать в теплые страны. Моих гонораров с лихвой хватало на кучерявую жизнь. А знание того, что я устраняю не самых благородных людей, не беспокоило мою совесть. Мой девиз прост.
«Убил-умри. Простили-живи».
Я считал себя санитаром каменных джунглей.
Кто-то должен был чистить мир от всякой падали, чтобы она не плодилась еще больше.
Прежде чем сделать звонок, я около минуты смотрел в окно с целью уравновесить все свои мысли и подобрать правильные слова. Я набрал знакомый номер.
– Алло, – сонным голосом отозвалась Айгуль.
Разбудил, видимо. Ну, да, она же теперь не ходит на работу, поэтому время 6 часов для неё уже слишком рано.
– Меня не будет несколько дней.
– Опять? Несколько – это сколько? –