встретишь, либо нет, но острить мне что-то расхотелось. А чего хотелось – так чтобы всё это оказалось сном. Вот бы сейчас моргнуть, и – о, чудо! – оказаться дома на диване, перед мигающим телеком. И никаких вам шацких, никаких квази-библиотек, никаких двойников.
Увы, но это было невозможно. Какой бы зыбкой не казалась эта странная реальность, исчезнуть она не могла. Зато она могла сжиматься и растягиваться, но тоже не по щучьему веленью, и уж точно не по моему.
– Как я должна ответить на ваш вопрос? – услышала я свой голос, и сама удивилась – что это с ним? Голос доносился, будто сквозь вату. – Я ведь даже не в курсе, кого считать этим… м-м-м?
Сильно захотелось прокашляться. Он всё понял. Чёртов телепат. Ждал, когда я сама проявлю интерес, и тут же радостно затараторил:
– Одно условие. Всего одно, но обязательное. Астральные двойники должны быть рождены в один год, месяц и день. Все остальные характеристики – рост, вес, цвет глаз, наличие родинки на правой щеке, даже пол, уже не имеют определяющего значения. То есть, всё второстепенно.
На самом деле, я знала об этом давно. А Шацкий и не знал, что я знала. Нет, далеко не всё в моей голове было ему доступно.
И это было хорошо.
Аркадий Петрович наклонился, и меня обдало запахом его табака. Странный запах, не слишком табачный, больше было похоже на то, что уважаемый психиатр курил шампунь. Внезапно он подмигнул, вышло как-то панибратски-пошло, словно мы договаривались о чем-то неприличном.
– А теперь представь, Арина, сколько людей на планете, которую вы называете "Земля" рождено, скажем, двадцатого апреля одна тысяча девятьсот девяносто третьего года? Обоих полов, прошу заметить, – Шацкий мечтательно смотрел куда-то вдаль, чуть выше моего левого уха. – Юноши и девушки. Города, страны и континенты. Даже если задаться целью и вычислить их всех, с какой долей вероятности среди всей этой массы ты сможешь найти своего?
"Лишь те, которых сводит вместе сама судьба", – услышала я голос, и руки мои превратились в две ледышки.
Голос из прошлого. Из другой реальности. Из другой жизни. Шацкий его не слышал, продолжая пиликать о чём-то наболевшем.
– Зачем мне его искать? – поток оборвался, я уставилась в узкое лицо с усиками и козлиной бородкой. Аркадия Петровича в человеческом обличии сложно было назвать писаным красавцем, однако дамы бальзаковского и постбальзаковского возраста в большинстве своём находили его милым и даже трогательным. Знали бы они правду!
Вдруг мне очень сильно захотелось послать профессора на три веселых буквы. Вот так прямолинейно, смачно и по-русски.
– Или её. Зачем? Я что, неизлечимо больна и мне срочно требуется пересадка костного мозга? Но тогда мне нужен донор, а не какой-то там астральный родственник. Это ведь не одно и то же, я правильно мыслю, Аркадий Петрович? А раз так, то хочу официально заявить, что не собираюсь искать своего астрального близнеца. Ни своего, ни своей дочери, ни кого-либо из своей семьи. Пусть живут себе спокой…
Для