ногтями. Давила, покуда не увидела кровь. Свободной рукой Дарк взял ее за плечо, потащил из кухни. Она сопротивлялась, по дороге опрокинула столик. Словно в замедленном кино, полетели на пол фотографии, в их числе и та, где Робин был запечатлен совсем маленьким, когда его впервые отвели в садик.
Дарк возвышался над ней, нависал.
– Я тебе ничего не сделаю, а ты копов не вызывай.
Голос глухой, будто и не человеческий. Дачесс кое-что слышала о Дарке – обрывки всяких историй. Говорили, однажды на Пенсакола-стрит его один тип подрезал; Дарк беднягу из машины выволок и шарах об капот. Всмятку лицо разбил, а у самого ни единый мускул не дрогнул. Люди останавливались, загипнотизированные этой невозмутимостью.
Дарк уставился на Дачесс в обычной своей манере. Вперил взгляд в лицо, перевел на волосы, вернулся к глазам, скользнул ко рту. Смаковал, усваивал каждую деталь; дрожать хотел заставить.
Только Дачесс не поддалась. Запрокинула голову – маленький нос сморщился, как у свирепого зверька, – и отчеканила:
– Я – Дачесс Дэй Рэдли, и я вне закона. А ты, Дикки Дарк, только против слабой женщины герой.
Она вырвалась, побежала к парадной двери. Сквозь стекло лился оранжевый свет уличного фонаря, на мгновение Дачесс оказалась в нем, как в купели. Мать с визгом, с воем бросилась на Дарка.
Нет, Дачесс не поспешит на помощь. Толку от этого не будет. Разумнее переждать здесь, под дверью. И Дачесс ждала, пока не увидела человека во дворе.
За ее спиной размахивала кулачками Стар. Дарк схватил ее за запястья, зафиксировал, точно в тисках.
Решение созрело быстро. Что бы ни происходило на улице, едва ли там будет страшнее, чем тут, в доме. Дачесс отомкнула замок, и глянула мужчине в лицо, и посторонилась, пропуская его в прихожую. Незнакомец схватился с Дарком, размахнулся, засветил ему по скуле.
Дарк не дрогнул. Он узнал соперника, это было видно. Застыл, вытаращился и принялся, судя по лицу, взвешивать свои шансы. Конечно, он гораздо крупнее, шире в плечах; но этот – соперник – изнутри пылает жаждой схватки.
Дарк сунул руку в карман, извлек связку ключей. Покинул дом без суеты, без паники и спешки. Незнакомец вышел вслед за ним, Дачесс – тоже.
Она смотрела на дорогу, пока не исчезли из виду хвостовые огни «Эскалейда» Дарка.
Незнакомец повернулся к ней, но взгляд почти сразу переместился на заднее крыльцо, где, прерывисто дыша, стояла Стар.
– Дачесс, иди в дом.
Дачесс ничего не сказала. Молча последовала за матерью, оглянулась один раз на этого, чужого, будто посланного охранять ее.
Рубаха, порванная в драке; внезапность лунного света. Грудь как рельефная карта с перекрестьями шрамов – старых и сравнительно свежих.
6
Обуреваемая усталостью, Дачесс даже не пыталась бодриться. Плелась еле-еле – стоило ускорить шаги, как становилось тяжело дышать. Все равно воспаленные, красные веки никуда не денешь, не скроешь. А шум в ушах – эхо давних скандалов – вообще неистребим, по