белой кожи. Кожи, которой меня наградила природа. Так много времени потрачено на моё воспитание. Мне прививали всё это, но так и не привили то, чтобы я смотрела на чёрных, как на нелюдей. Для меня они никогда не были и не будут животными. Моя мать чёрная, а я по какой-то случайности белая.
Мой отец видел в Луке рабочую силу, а я красивого юношу.
– Хорошо, я забираю и этого.
Услышав согласие отца купить Луку, я улыбнулась. Новая собственность отца поймала эту, адресованную ему, улыбку, но не осмелилась улыбнуться в ответ дочери плантатора и своего хозяина. Он не знал, что я такая же собственность, как и он. Между нами нет различий. Мы оба зависим от обстоятельств окружающих нас, но эти обстоятельства не зависят от нас. Как и наша любовь. Мы не могли уже бороться с нахлынувшими на нас чувствами. Один взгляд изменил нас. Он дал нам смелость, которой у нас не было до нашей встречи.
Мы ехали в открытом экипаже. Отец сидел напротив меня. Я щурилась от ярких лучей солнца, тайно бросая взгляды на идущих за экипажем рабов.
Люди, работавшие на мистера Питерсона, гарцевали верхом на лошадях. Их плётки со свистом подгоняли отстающих рабов. Я вздрагивала от каждого удара и стона. Отец, заметив это, приказал не бить рабов почём зря.
Домой мы приехали ближе к ночи. Новых рабов отец сразу отдал в руки главного надсмотрщика мистера Льюиса.
Когда Луку уводили, он бросил на меня неосторожный взгляд. Мистер Льюис ударил его кнутом.
– Кто позволил тебе нигер, смотреть на мисс?! – прорычал надсмотрщик.
Отец проигнорировал это. Рабы теперь были не его заботой. Мистер Льюис умеет укрощать строптивых.
Не знаю, наказали ли Луку за своеволие. Я не видела нового конюха. Готовилась к балу.
Перед самым балом леди Джейн закатила очередной скандал. Она кричала, что не поедет в экипаже с черномазой девкой разодетой, как попугай. Не хватало ещё ей опуститься до такого! Прийти в общество приличных людей в компании ублюдка неверного супруга. Она и так посмешище!
Отец ответил ей в свойственной ему манере:
– Хорошо. Оставайся дома.
– Что?! – ещё громче завопила она. – Я не хочу ехать с ней! Ты даже не спросил меня: согласна ли я на такое унижение?! Моё мнение, ты не учитывал, когда решал это!
– Твоё мнение, Джейн, никого не волнует, – спокойно сказал отец и, улыбнулся нам. – Девочки, времени совсем мало осталось, а вы ещё не готовы.
Мы выскочили из-за стола, обнимать отца. Пищали, от радости, когда он целовал наши щёки по очереди. Обнявшись, мы втроём ушли. Леди Джейн осталась в столовой бить посуду.
Несмотря на своё плохое настроение и приступ мигрени, она всё-таки поехала на бал. Такие события жена отца никогда не пропускала. Сев рядом с Изабель, всю дорогу сверлила меня убийственным взглядом. Я же просто отвернулась. Виды в окошке мне были больше по душе, чем кислая физиономия моей мачехи. Но стоило нам подъехать к особняку полковника Фюргенсона, леди Джейн забыла о моём существовании. Она