за ето ты не беспокойси, лошади будуть за мной, – помолчав немного, заверил он Игната.
– Ну, а деньгами придётся тебе вложиться – на расходы. Что ж, думал, ежели попользовалси Прохор лошадьми – то и платить за всё ему? Ан нет! – наполняя чарки, покачал головой Прохор. – Ну, давай – за удачу! – маленькими глотками, чтобы растянуть наслаждение, пропустил он свою чарку.
Подхватив белый, с лёгким розовым оттенком, шмат, Прохор откусил добрую половину, прикрыл от удовольствия глаза и стал смачно вкушать нежное сало.
– Да-а, казалось бы, обыкновенное сало, а как некоторые люди умеють превкусно приготовить его… Это Анисим, знакомец мой, угостил – большой мастер по ентому делу, – заговорил он на другую тему, давая понять, что вопрос с золотом решён и поставленные им условия обсуждению не подлежат.
– Нет, погоди, братец! – вдруг подала голос наблюдающая за разговором Пелагея. – А как же я? Половину тебе, половину Игнату – а мне-то что?!
– Ну чего ты так взъерепенилась?! – вскинул на неё глаза Прохор. – Всё правильно: с одной стороны ты с Игнатом – одна семья, а с другой стороны –я. Так что всё по справедливости.
– Ха! Одна семья! А ежелив Игнат свою долю получит, да и видали его – с чем я останусь?! – зло сверкнула глазами Пелагея. – Ты, Прошенька, не шибко-то думаешь обо мне. А вспомни-ка: когда батюшка и лавку, и родительский дом на тебя приписал – так взял с тебя слово: ежелив чего случись – поддержать меня. Кругом обошёл: от батюшки только и досталось, что эта изба – да и то по полу ветер гуляить. И теперича в стороне оставить хочешь?!
Прохор хмыкнул и, потупившись, стал соображать, как убедительней ответить на упрёки сестры.
– Ну, дом Игнат проконопатил – зимовать можно. Оно ведь любому хозяйству присмотр нужен, а вы, почитай, как вошли в эту избу, так ни разу к ней руки не приложили. А насчёт тятенькиного наследства, дык это на общую пользу пошло. Кабы не его небольшие капиталы, так возил бы я руду – как твой Игнат. А так, хоть в какие-то люди да выбился.
Прохор испытующе глянул на Пелагею:
– Ну дык для тебя польза, а я-то что с этого имею? – отпарировала сестра.
– Э-э, погодь, погодь!.. Что она с этого имеить?! – сделал удивлённую мину Прохор. – Капиталы-то тятенькины не так уж и велики были – чуть боле пятисот рублёв. Едва хватило ему, чтобы записаться в купцы третьей гильдии. Вот он и решил вложить нажитое в кого-нибудь из нас, чтобы хоть один да вышел в люди. А кого жа, окромя меня? Но, сестра, согласись: промотала бы ты эти денежки, и чего бы получилось? Ни тебе и ни мне – а так хоть кака-то да польза. Ведь смотри: мужа твово в обоз пристроил, когда серебро в столицу возили, да опять же в экспедицию – подсказал к кому подойтить и что сказать, да и отчёты прошлых изысканий добыл, где золото находили, где серебро. А без этого не сидели бы счас да не размышляли, как золото выручить. Возил бы Игнат руду до скончания своей жизни. Ведь если ему верить, то золота там намного больше, чем весь тятенькин капитал вместе с хозяйством… Не так ли?! – вопросительно взглянул он на Пелагею.
– Так-то так, – согласно кивнула она. –