потом за бугор укатить во французскую школу при посольстве. Ну, ей завуч, ветеран пенсионных войск, что ещё Комсомольск-на-Амуре строила, говорит, отведите своих учеников в учреждение микрорайона, чтобы, значит, принцип сохранить «где родился – там и пригодился», чтобы за границу даже не смотрели, с намёком так говорит.
Когда в конце «экскурсии» мы выходили на свежий воздух, все заметили дурноту классной, и её, на негнущихся ногах, я под руку вывел из меховых катакомб. Почти на себе вынес, руку её на плечо взвалил, а другой за штрипку на мини-юбке держался – когда б такой случай ещё представился: талию и бедро оценить? Классная – лучшая девочка нашего класса. Жаль только новенькую упустил из-за училки, ну, тут пришлось выбирать. А у чокнутых там тоже чё-то своё вышло. На его лице вижу ликование героя, как сказала бы литераторша, будто принцессу спас из векового заточения. У меня такое придурковатое выражение было, когда бабка нам с сестрёнкой вместо картошки в мундире по банке варёной сгущенки дала. И эта – с прокурорским взглядом – тоже какая-то чудная вышла. Не смущённая, нет. Наоборот, глядит так на всех: ну что, прыщавая, говорите?
А тогда на меховой фабрике мы получили профурок на всю оставшуюся. Вы читали Диккенса? Я читал. Мне нельзя было тянуть, у нас книжки из дому вмиг исчезали. А в фабричных катакомбных клетушках, при убогом искусственном освещении, корпели над шкурками убитых или померших в болезни зверьков совершенно диккеенсовские персонажи – подслеповатые старушонки, тыкающие иголками в меховые изделия номер один и номер два. Все тетушки-кроты, вручную, без автоматизации поднимающие лёгкую промышленность на высокий уровень социалистического труда, казались похожими друг на друга, они из-под очков, с заклеенными изолентой дужками, молчаливо косились на резвое стадо школьников, и весь их вид отчётливо говорил будущему выпускнику: не приходи сюда на работу никогда, иначе ты станешь похож на нас, иначе ты будешь жить изо дня в день в кротовой норе.
Урок профориентации прошёл не без последствий. Классная разругалась с завучем и написала заявление об уходе, зато ласковее стала смотреть на меня и двойки переправлять на тройки. А чокнутые с того дня перестали замечать вокруг себя всех остальных.
Я ушёл после восьмого. И, сами понимаете, не на меховую фабрику.
Ещё когда учился, бегал в школьный кружок карате и кун-фу. Руководитель кружка – инструктор – всюду ходил с нунчаку и всякую свободную минуту, без передышки, отрабатывал удары: то, как зомби, бил кулаком в одну точку простенка, то тренировался на живых мишенях. А после окончания он предложил мне с местной пацанвой наказывать неудобных «под заказ». Ну, я немного с ними покантовался. Побегали: то от ментов, то от конкурентов. Поначалу весело было, потом всё вонюче. Как-то вовремя себя в другом нашёл: мне всегда интереснее было из денег делать деньги. Инструктор тогда предложил пацанам по дешёвке