удовлетворенный сим достижением, продолжал Мендельн.
– Т-Тораджа… Тораджа…
– Тораджа? – Ульдиссиан сдвинул брови. – Издалека же он шел…
– Согласен, путь он проделал неблизкий. Каков был твой род занятий? – продолжал младший брат, вновь обратившись к духу. – Принадлежал ли ты к приверженцам Церкви Трех?
На сей раз без заминки не обошлось, как будто вопросы Мендельна оказались для призрака слишком сложны. Но вот…
– Я возделывал землю и растил на ней хлеб… как отец мой, и дед, и мой пра…
– Довольно! Теперь отвечай насчет Церкви Трех! Был ты ее адептом?
– Нет…
– Мендельн, он наверняка врет, иначе зачем шел сюда со столь мрачными намерениями?
– Зачем ты пришел с теми, прочими, и напал на нас, если не служишь Трем? – пожав плечами, спросил Мендельн духа.
Снова заминка… а после:
– Чтобы спасти нашу землю… чтобы спасти весь Кеджан…
Ответ показался Ульдиссиану сущим вздором.
– Чтобы спасти весь Кеджан… от кого – от нас? Это же мы стремимся спасти всех и каждого!
– Терпение, терпение, – отвечал Мендельн брату, однако слова духа, очевидно, здорово озадачили и его.
Почесав подбородок, младший из братьев обратился к призраку девушки:
– Ты. Какое имя ты носила при жизни?
– Видриси…
– Ты тоже явилась спасать Кеджан от тех, в лагере?
Ответ ее оказался столь же быстр, сколь и убийственен:
– Да…
– Что тебя к этому побудило? – спросил Мендельн у духа Видриси, прежде чем Ульдиссиан успел вмешаться в допрос. – Что подтолкнуло тебя примкнуть ко всем остальным?
– Мы знали… мы знали… таков наш долг…
– Нет же! Я спрашиваю… я спрашиваю… кто предложил это первым?
Но дух девушки не отвечал. Мало этого, оба призрака утратили изрядную долю определенности черт, и без того, надо сказать, невеликой. Мендельн немедля забормотал очередную невнятицу.
– Что такое? – в нетерпении спросил Ульдиссиан. – Что стряслось?
– После!
Брат начертал в воздухе несколько знаков, сосредоточив большую часть их на тени девушки. Призрак Видриси вновь обрел четкость и на сей раз сделался виден куда как яснее прежнего.
Однако дух Хадина вновь обернулся обычным туманом, а после рассеялся без следа.
– Этого я упустил, – с немалой злостью в голосе признал Мендельн, – но она все еще связана чарами. Кто подстрекнул вас к этому походу и битве? – едва ли не прорычал он, вновь повернувшись к призраку. – Кто первым вам эту мысль подсказал?
Ответа не последовало, но тень Видриси рассеиваться не спешила.
Мендельн начертал в воздухе еще несколько рун, еще что-то пробормотал, и вот, наконец…
– Помню… припоминаю… этого миссионера… он говорил: фанатики… принесли с собой столько горя… погубили столько… ни в чем не повинных людей…
– Ни в чем не повинных людей?! – само собой сорвалось с Ульдиссианова