Одесса.
– Чай со льдом, – сказала Ли, – пожалуйста.
– Скотч и много льда, – попросила Большая Барбара.
– Вот этим лучше я займусь, – сказал Люкер Одессе. – Себе сам что-нибудь соображу. Хочешь чего-нибудь, Индия?
Индия, не одобрявшая семейную прислугу, покачала головой на предложение Одессы, но отцу ответила:
– Может, немного хереса…
– У Дофина есть Пунт э Мес[2], – сказал Люкер.
– О, круто! С кубиком льда.
Большая Барбара обернулась.
– Люкер, этот ребенок пьет?
– С тех пор как мы сняли ее с наркотиков, – ответил Люкер и подмигнул Одессе.
– Но ты слишком мала, чтобы пить! – закричала Большая Барбара на свою внучку.
– А я говорю, нет, – спокойно ответила Индия.
– Но слишком мала, чтобы пить у меня на глазах!
– Тогда отвернись.
– Так и сделаю, – сказала Барбара и сделала. Она посмотрела на Ли. – Ты представляешь, этот ребенок постоянно видит мертвых людей в Нью-Йорке – прямо на улице. Мертвые на улице, слышала о таком когда-нибудь? Люди умирают в таких местах, где ты их видишь, да еще и можешь палкой потыкать!
– Индия гораздо взрослее, чем я была в ее возрасте, мама, – ответила Ли. – Не думаю, что тебе следует излишне о таком беспокоиться.
– Отец из Люкера просто ужасный, как по мне. Он самый гадкий человек в мире, кого угодно спроси.
– Это поэтому ты любишь его больше, чем меня? – спросила Ли.
Большая Барбара не ответила, а Индия засмеялась.
– Люкер не плохой, – ответила она.
Люкер появился с подносом с напитками. Первым делом он подошел к Индии.
– Смотри, Барбара, – сказал он, – смотри, как хорошо я ее выдрессировал. Что надо сказать, Индия?
Индия встала из-за стола, отвесила поклон и проговорила, давясь от смеха:
– Благодарю вас, отец, за то, что принесли мне бокал Пунт э Мес со льдом.
Индия снова села, но Большую Барбару это не убедило.
– Манеры у нее есть, но что насчет морали?
– О, – беспечно ответил Люкер, – у нас с ней нет никакой морали. Всего лишь парочка угрызений совести.
– Так и думала, – сказала Большая Барбара. – Из вас обоих ничего не выйдет.
Индия повернулась к бабушке.
– Мы отличаемся от тебя, – только и сказала она.
Большая Барбара покачала головой.
– Слышала ли ты когда-нибудь более правдивые слова, Ли?
– Нет, – сказала Ли, случайно пролив половину чая со льдом на свое черное платье. Покачав головой от собственной неуклюжести, она встала и пошла переодеваться. Когда она вернулась через несколько минут, Люкер снова занял свое место на диване; он игриво предложил ей вернуть его обратно.
– Ну что, – сказала Ли, садясь в кресло, стоящее перед всеми, – вы ведь до смерти хотите узнать тайну ножа, так?
– Ты знаешь?! – воскликнула Большая Барбара.
– Одесса рассказала мне на обратном пути в церковь.
– Как