Дело о незнакомце в шляпе. Юрий Вячеславович Ситников

разозлилась Ульяна.

      – Машинально получилось, – начал оправдываться Филипп. – Плохо, что отсюда не разглядеть пятна на груди у голубя. Снизу они все кажутся белоснежными.

      – Ребят, сюда кто-то идёт, – Ульяна схватила Даньку за руку и потянула в сторону кустов.

      – Улька, осторожней, они же колючие! – успел крикнуть Данька.

      Шипы на ветках достигали трёх сантиметров. И если Данька и девочки сумели притаиться в кустах и не поцарапались, то нерасторопному Филиппу повезло меньше. Сперва он оцарапал щёку, затем обе руки и колено.

      – Как болит! – стонал он, растирая щеку. – Как будто лезвиями прошлись по коже.

      – Не три раны, ещё хуже будет, – предупредила Наташа.

      – Тебе легко говорить, ты не пострадала, а я весь в царапинах.

      – Кто тебе мешал сесть спокойно? – начала упрекать Филиппа Улька. – Сам виноват, завалился в кусты как к себе домой.

      – Раны необходимо прижечь йодом, – сокрушался Филипп.

      – Тише! – шикнул Данька. – Кто-то подходит к калитке.

      Светловолосый парень лет двадцати открыл калитку и поднялся по лестнице на квадратную площадку. Наверху он задрал голову и начал свистеть. Голуби оживились, захлопали крыльями и взлетели настолько высоко, что снизу казались маленькими точками. А затем, словно по команде, вернулись через крышу в голубятню, и парень закрыл откидные сетчатые щиты.

      Минут через пять он запер на задвижку дверцу и спустился вниз. В этот момент Филипп умудрился заполучить очередную царапину.

      – Ой! – вскрикнул он.

      Парень резко обернулся и прислушался. Ребята испуганно смотрели на него через листву, а Филипп, зажав рот ладонью, скорчил настолько виноватую гримасу, что сердиться на него было просто невозможно.

      Им повезло, парень не отличался чрезмерной подозрительностью. Закрыв за собой калитку и сунув руки в карманы джинс, он неспешно побрёл по дороге. Выждав несколько минут, друзья вышли из укрытия и начали отряхиваться. В кустах было столько паутины, что теперь на одежде тут и там висели белые клочья.

      – Ненавижу паутину, – с отвращением говорила Наташа. – А пауков вообще до смерти боюсь.

      – Хорошо, что я промолчал, – улыбнулся Данька. – Пока мы наблюдали за парнем, я заметил, как над твоей головой висел на паутине паучок.