Скажи этим господам, да и всем остальным музыкантам, которые к нам на работу приехали мол, добро пожаловать, мы рады и всё такое. Спроси, не нуждаются ли в чём? И скажи им, что я пардону прошу, что сразу с ними не поговорил, а вот завтра ближе к обеду я с ними всеми встречусь в театре и там уже и побеседуем.
– Внучек, – потянул меня за рукав дед, – всё енто хорошо, но этот твой писака, он так и будет у нас толмачом служить?
– Нет, конечно. Сержио, ещё просьба. Я предупрежу Гюнтера, а ты отведи музыкантов на магическую обработку к царю-батюшке. Пусть он их колданёт на предмет обучения нашему языку.
– К Государю отвести? – поёжился редактор. – Фёдор Васильевич, а давайте я лучше в Академии волшебников попрошу?
– Вариант, – согласился я. – Так даже лучше, а то кто его царя-императора нашего знает… Деда, я точно забуду, поэтому напомни, пожалуйста, Аристофану…
– Я тут, босс, – раздалось у меня за спиной. – Я Сократу всё объяснил, можем идти дальше.
– Погоди. Свяжись с ректором Лопобагусом, передай ему мою личную просьбу – обеспечить быстрое изучение музыкантами русского языка. Ну, если заартачатся маги, так заплатим, фиг с ними.
– Сделаю, босс. Ты здесь закончил? Пошли в полицию?
Когда мы вышли из кабака, погрозив на прощание помятому Сократу кулаками, я вздохнул:
– На кого угодно мог подумать, но чтобы твоя полиция бездействовала в таком бардаке…
– В натуре, босс, – вздохнул и Аристофан.
– Надеюсь, хоть у пожарников всё в порядке, – сказал я и тут же где-то около Восточных ворот в небо поднялся столб пламени.
– Да что ж такое-то а?! – заорал я, а потом вдруг обмяк и, почувствовав неимоверную усталость, опустился прямо тут во дворе кабака на ближайшее полено. – Да гори оно всё синим пламенем…
– Красным полыхнуло, босс, – сочувствующе протянул Аристофан. – Ты типа посиди тут, отдохни, а я реально быстро смотаюсь.
– Федь, на-ка хлебни, – мне под нос сунули кружку пива.
– Леший? Спасибо… Мне сейчас только напиться и не хватало.
– Не хочешь, как хочешь, – отобрал у Лешего кружку дед, осушил едва не одним глотком и довольно протянул: – Правильно, внучек. Вот покончим с делами, тогда и выпьем и закусим.
Я поднялся и хлопнул Лешего по плечу:
– Спасибо. Как там у тебя дела с Агриппиной Падловной?
– Вот как раз посоветоваться хотел, – подмигнул он мне. – Я вечерком заскочу, а, Федь?
– Давай завтра? – попросил я. – Запарка жуткая.
– Завтра, – протянул он мне литровую бутыль. – На кедровых орешках!
Сверху захлопали огромные крылья, нас едва с ног не сбило ветром, а на площадь перед заборчиком «Великолепного беса» опустилась Горыня, со спины которой ловко соскочил Аристофан.
– Всё ништяк, босс, – успокаивающе замахал он руками. – Наша Змеюка типа непроизвольный выстрел в небо дала.
– Здравствуй, Федь, – как-то грустно сказала Горыня.
– Ну, можно и так… – на секунду задумался я, сдвигая в голове