у нас в посёлке все держат собак на привязи или в вольерах. Мы тоже каждый вечер сажали Пирата на цепь. Но вот однажды, в начале марта, он сорвался с цепи и убежал в лес. Утром отец, взяв ружьё, отправился на лыжах по следам Пирата. За посёлком к собачьим следам прибавились волчьи отпечатки лап. Отец опытный охотник и по следам на снегу он читает, как по книге. То, что произошло дальше – участь многих обманутых псов. Стая ждала собаку в засаде. Оказавшись в окружении голодных хищников, Пират не мог сбежать. Он принял бой, один против всей стаи. Пират стоял насмерть, видимо ему удалось серьёзно ранить нескольких волков – везде на снегу были кровавые волчьи следы. А вот от Пирата не осталось даже шкуры, отец принёс из леса только чёрные комочки шерсти.
Я долго плакала, ведь мы с Пиратом дружили и понимали друг друга с полуслова. Он был для меня лучшим другом и лучшей подругой. Именно ему, а не подружке – соседке я рассказывала о своих переживаниях и симпатиях, с ним я не боялась ходить за ягодами и грибами далеко в лес. Пират не давал меня в обиду соседским мальчишкам и отгонял приезжих из города парней. Отец, чтобы хоть как-то успокоить меня, сказал, что купит другую овчарку, но мне не нужна была другая собака. Мне нужен был мой Пират, большой, чёрный, лохматый, с умными и грустными глазами. Мне нужен был только он.
Прошло три месяца, а я всё надеюсь и жду – вдруг случится чудо и он вернётся ко мне. На улице я оборачивалась на каждый лай собаки. Я даже ходила в лес, на то самое место, где, по словам отца, и произошла эта ужасная трагедия. Скоро экзамены и выпускной, затем нужно будет ехать в город, и поступать в сельскохозяйственный институт, чтобы выучиться на агронома. Так хотели мои родители, а мне было просто интересно и хотелось пожить в городе. А теперь все мои желания угасли. Я стала молчаливой и замкнулась в себе, не хожу больше гулять с подругами – просто не хочу, а им говорю, что готовлюсь к экзаменам.
Я взглянула на часы, почти полночь, а мне уже не заснуть, сон ушёл и мне придётся пролежать на кровати с открытыми глазами до рассвета. Так было уже не раз. Я подошла к окну. Тёплая тёмная июньская ночь. Захотелось открыть окно и вдохнуть полной грудью ночной воздух. Но вместо этого я лишь подняла голову вверх и уставилась на форточку затянутую москитной сеткой. Там за сеткой кружил комариный рой, и ничто не заставит открыть меня сейчас окно. Но вдруг на улице вновь послышался радостный лай собаки и я, распахнув окно настежь, почти прокричала:
– Пират! Пират!
Лай перешёл в визг, а я уже бежала босая и в одной сорочке мимо перепуганных и сонных родителей.
– Пират, Пират вернулся! – Бросила я им на бегу.
Через пять секунд я уже обнимала своего любимчика, а он облизывал мне щёки шершавым языком.
– Пират, это ты! – Я трепала пса за холку, подставляя под его горячий язык то одну щёку, то другую. – Я так рада, что ты жив,