.

Петровна с улыбкой наблюдала за своей новой фрейлиной и Настя, вдруг спохватившись, что рассматривает государыню непочтительно долго, присела в реверансе.

      – Ваше императорское величество…

      – Встань, чего уж там! – государыня махнула рукой.

      Кольцо вновь сверкнуло на пальце. Настя нахмурилась. Она слышала, что есть такие кольца. Их изготавливали специально для защиты от ведьмовских чар. Вспомнив, что кольцо так же сверкало при каждой встрече, девушка испуганно вздрогнула.

      Императрица тем временем рассматривала новую фрейлину.

      – Хороша. И платье тебя красит. Драгоценностей, правда, нет, надо твоему жениху намекнуть. Что ж невеста-то как нищенка ходит.

      – Не надо ему говорить! – вспыхнула Настя, серые глаза сверкнули. – Мне от него ничего не надобно!

      – Успокойся! – охладила ее императрица, – Ишь, глазищами сверкаешь, ведьма!

      Настя невольно сглотнула. Елисавета Петровна усмехнулась.

      – А ты думала, не замечу?

      – Думала, – подтвердила девушка, старательно не смотря на ярко сияющее кольцо на руке императрицы.

      – Сила у тебя знатная, – продолжала та. – Вон, как камень искрит. Кто тебя обучал?

      – Никто. Мать умерла, мне семь лет было. Больше никто и не знал.

      – Вот как? – во взгляде государыни мелькнуло сочувствие. – Скрывала стало быть? Отчего?

      – Люди у нас не поймут. Да и мне самой спокойнее было, – пояснила Настя.

      Елисавета Петровна кивнула:

      – Может, и к лучшему это. Надобно тебя в обучение отдать… кому только… Не к Шувалову же… У него жена-а…

      Она задумалась, затем усмехнулась.

      – А вот с Анной Михайловной, думаю, вы поладите. Жена подполковника Бутурлина, что преображенцами командует. Ведьма она знатная! Надобно ей написать о тебе, – Елисавета Петровна встала и прошла за письменный стол.

      Настя обреченно следила за тем, как перо скользит по бумаге. Каждая строчка воспринималась, словно приговор. Девушка уже страшилась эту незнакомую ведьму. В монастыре, где Настя проводила достаточно много времени, ведьм не любили, осуждая скрытую в них силу. Оттого Настасья и молчала о себе, не желая привлекать внимания.

      – Ну, вот и готово! – государыня присыпала лист песком, тут же смахнула, запечатала и протянула фрейлине. – Отнеси во флигель под гербом, там у меня почтовая служба. Пусть немедля отправят Бутурлиной Анне Михайловне.

      – Да, – Настя приняла конверт.

      Императрица встала и подошла к окну, явно любуясь фонтанами.

      – Не любит Анна Михайловна мой Питерсхофф, была б ее воля, в Москву бы вернулась… Но ради такого случая приедет. Заодно и муж её под надзором будет, оно на душе спокойнее! А теперь ступай!

      Насте не оставалось ничего другого, как сделать положенный реверанс и выйти. Радуясь возможности прогуляться, девушка вышла из дворца и направилась вдоль террасы к флигелю под гербом.

      В парке, как обычно, было людно: придворные гордо фланировали по дорожкам и толпились на террасе