ними или ославить их[52]. В своей дальнейшей практике Мухаммед Абдо твердо придерживался идей, сформулированных аш-Шазили относительно «прямого пути» и реформирования, высоких нравов, фундаментального значения Корана и сунны, ценности общины, твердого следования по пути, предначертанному Богом. И если Мухаммед Абдо не поднялся, подобно аш-Шазили, до «пути божественного духа», до «врат тайного уровня», до уровня абдалов и нуабов[53], то лишь потому, что он шел по пути влюбленных, а не любимых. Он воспринимал окружающую действительность такой, какая она есть, а не опираясь на древние традиции суфийских братств, в том числе «деятельного суфизма». Он обращался с реальной действительностью с ее абдалами и нуввабами, перенося ее в область теоретической мысли и политики, считая необходимым относиться к действительности с позиции критериев разума и действенной воли (силы), видя оптимальный путь к этому в рациональном реформизме. Критикуя слепое следование авторитетным богословам, он указывает, что попытка шейха ас-Сенуси написать книгу по основам мусульманского права с трактовкой некоторых вопросов в соответствии с маликитским мазхабом вызвала резкую реакцию, хотя из книги видно, что автор черпает суждения непосредственно из Корана и сунны[54].
Сходное отношение встречаем у аль-Кавакиби. Своим последователям или сторонникам его рационалистического политического реформаторства он не советовал рассматривать действия суфиев в качестве практического примера для подражания. Это касалось как ранних, так и современных ему суфиев, в том числе тех, кого он называл «уважаемыми сенуситами[55] в африканской пустыне»[56]. Его острая критика суфизма была частью его практического проекта; аль-Кавакиби идеологически использовал её для того, чтобы придать реформизму позитивную легитимность в качестве отрицания суфийского наследия. В связи с этим он проводил различие между тем, что он называл «истинным суфизмом» и «суфизмом фанатиков». Такое различение свидетельствует о его отношении к современному ему суфизму. Первые суфии, пишет аль-Кавакиби, «молились лишь о том, чтобы очистить душу от чрезмерных страстей, освободить сердца от пороков алчбы»[57]. В этом смысле суфизм был отличительной чертой большинства сподвижников пророка Мухаммеда и его ближайших последователей[58]. Отталкиваясь от этой мысли, аль-Кавакиби пытается рассматривать радикальный суфизм как отход от основополагающих принципов ислама. По его мнению, радикальный суфизм – это продукт деятельности тех, кто «не удовлетворился ясным законом и занялся изобретением суждений, которым дали название науки
о скрытом [смысле], науки об истине или науки о суфизме. Между тем об этом ничего не знали сподвижники и последователи пророка, те люди первых веков, чье благочестие засвидетельствовано»[59]. В связи с этим чрезмерную ревность суфиев и наслоения, прибавленные ими к религии и противоречащие простоте