гран батман…
Вспомнив, что Антон уже часа два как должен был за ней заехать, Анна встрепенется, метнется к низкой скамье, стоящей вдоль зеркальной стены, начнет торопливо шарить в сумке, осознавая, что ее мобильный молчит как-то подозрительно долго, обнаружит, что телефон выключен и…
Когда белый «лексус» Ланского, рассекая лужи, подплыл к зданию театра, Анна ждала у служебного подъезда, с трудом удерживая в руках зонт, терзаемый порывами ветра. Не вылезая из машины. Антон открыл ей дверь.
– Как это я тебя еще терплю, – хмуро бросила Анна, усаживаясь и отряхивая длинные светлые волосы. Антона обдало веером брызг. – Мокро? Так тебе и надо. Другая бы уже орать начала.
– Ты – не другая, – ответил Ланской и нежно поцеловал ее во влажный белокурый завиток у виска. – Ты – моя половинка. Но телефон включай иногда – для разнообразия.
– Я – твоя четвертинка, – невесело отшутилась Анна. – С половинками так не обращаются…
– Я хорошо с тобой обращаюсь, – улыбнулся Ланской, – спроси Катрин. Она повторит – кстати, в который раз? – что тебе со мной повезло.
– Сказать-то она скажет, – кивнула Анна, – но что она при этом подумает?
Антона охватило радостное возбуждение от того, что она рядом – эта красивая и утонченная женщина, невесть что в нем, скучном юристе, нашедшая. Он познакомился с ней на приеме, который устроил его холдинг по поводу открытия выставки современного абстрактного искусства. Анну представили ему, главному юристу компании, как восходящую звезду российского балета. Скромный и даже застенчивый, что всегда служило предметом для шуток его друзей, он остолбенел от ее изящества, красоты и врожденного благородства. Коктейльное платье-футляр цвета слоновой кости оттенялось ожерельем из белого жемчуга, который впоследствии оказался призом за победу на каком-то японском балетном конкурсе. Он обратил внимание, что она так и простояла весь вечер с одним бокалом шампанского в руках, время от времени поднося его к губам.
Но больше всего Антона поразили ее ладони, маленькие, легкие, с длинными пальцами и аккуратными, коротко обрезанными ногтями, без малейшего намека на лак – он ненавидел яркий лак на женских руках – такие руки его пугали. Антон был настолько ошеломлен, что ему даже в голову не пришло попросить у нее номер телефона, и он потом долго, смущаясь и придумывая смехотворные предлоги, доводил до белого каления секретаршу, заставляя ее найти хоть какие-нибудь контакты прекрасной балерины…
– Завтра большой сбор, как я понимаю? – услышал Антон голос Анны, Уже несколько минут он молча вел машину. Лобовое стекло заливало водой, и Ланской сосредоточенно пытался разглядеть дорогу. Погода меньше всего подходила для середины июня, сильный затяжной дождь начался рано утром, и ему не было видно конца…
– Что? – Он словно очнулся. – Ах да!.. Надо заехать в магазин и купить что-нибудь. В холодильнике пусто.
– Нам нужно не «что-нибудь», а прорва еды, – отозвалась