случае фигурирует определенная записка. Мистер Паркер читал ее или, возможно, перечитывал в то время, когда в него стреляли. Я не смог получить эту записку – по крайней мере, не в такой форме, которую я мог бы использовать для выяснения ее содержания. Но в одной мусорной корзине я нашел массу влажной и похожей на мякоть бумаги. Бумага была разрезана, размята, возможно, пережевана; возможно, она также была пропитана водой. В этой комнате был умывальник с проточной водой. Чернила потекли и, конечно, были неразборчивы. Вещь была настолько необычной, что я сразу предположил, что это остатки той записки, о которой идет речь. При обычных обстоятельствах было бы совершенно бесполезно использовать это как ключ к чему-либо. Но современная наука не готова допустить, чтобы что-либо считалось бесполезным. При микроскопическом исследовании я обнаружил, что это была необычная льняная бумага, и я сделал большое количество микрофотографий волокон в ней. Они все похожи. У меня здесь также есть около сотни микрофотографий волокон других видов бумаги, многие из которых скреплены. Их я время от времени накапливал в ходе изучения этого предмета. Ни на одном из них, как вы можете видеть, нет волокон, похожих на рассматриваемое, поэтому мы можем сделать вывод, что бумага необычного качества. Через агента полиции я получил образцы почтовой бумаги всех, кто, насколько я мог судить, мог быть связан с этим делом. Вот фотографии волокон этих различных бумаг для заметок, и среди них есть только одна, которая соответствует волокнам во влажной массе бумаги, которую я обнаружил в корзине для мусора. Теперь, чтобы никто не усомнился в точности этого метода, я мог бы привести случай, когда в Германии был арестован человек, обвиненный в краже государственных облигаций. Его обыскали только позже. Не было никаких доказательств, кроме того, что после ареста во дворе под окном его камеры было найдено большое количество плевков. Этот метод сравнения волокон с волокнами обычной правительственной бумаги был использован, и с его помощью мужчина был осужден за кражу облигации. Я думаю, что почти нет необходимости добавлять, что в данном случае мы точно знаем, кто…
В этот момент напряжение было настолько велико, что оно лопнуло. Мисс Ла Нейдж, сидевшая рядом со мной, невольно наклонилась вперед. Как будто слова были вырваны из нее, она хрипло прошептала:
– Они заставили меня сделать это; я не хотела. Но дело зашло слишком далеко. Я не могла видеть, как он теряется у меня на глазах. Я не хотела, чтобы она его поймала. Самым быстрым выходом было рассказать всю историю мистеру Паркеру и прекратить это. Это был единственный способ, который я могла придумать, чтобы остановить эту связь между женой другого мужчины и мужчиной, которого я любила больше, чем собственного мужа. Видит бог, профессор Кеннеди, это было все…
– Успокойтесь, мадам, – успокаивающе перебил ее Кеннеди. – Успокойтесь. Что сделано, то сделано. Правда должна выйти наружу. Будьте спокойны. Теперь, – продолжил он после того, как первая буря раскаяния прошла, и мы все снова внешне