было слегка обесцвечено, а причиной смерти врач назвал апоплексический удар. Очевидно, он уже был мертв около восьми или девяти часов, до того, как его обнаружили.
У мистера Флетчера остался племянник Джон Г. Флетчер II, который является профессором бактериологии Блейка в университете, и внучатая племянница мисс Хелен Бонд. Профессору Флетчеру сообщили об этом печальном происшествии вскоре после того, как он покинул занятия сегодня утром, и он поспешил во Флетчервуд. Он не сделал никакого заявления, кроме того, что был невыразимо потрясен. Мисс Бонд, которая в течение нескольких лет жила у родственников, мистера и миссис Фрэнсис Грин из Литтл-Нек, потрясена случившимся.
– Уолтер, – добавил Кеннеди, отложив газету и без дальнейших препирательств перейдя прямо к делу, – в этом сейфе чего-то не хватало.
Мне не нужно было выражать тот интерес, который я теперь действительно испытывал, и Кеннеди поспешил воспользоваться этим.
– Как раз перед тем, как ты вошел, – продолжил он, – Джек Флетчер позвонил мне из Грейт-Нека. Ты, вероятно, этого не знаешь, но в узком кругу университета в частном порядке сообщалось, что старый Флетчер должен был оставить большую часть своего состояния, чтобы основать великую школу профилактической медицины, и что единственным условием было то, что его племянник должен быть деканом школы. Профессор сказал мне по телефону, что завещание пропало из сейфа, и что это была единственная пропавшая вещь. По его волнению я заключаю, что в этой истории есть нечто большее, чем он хотел рассказать по телефону. Он сказал, что его машина по дороге в город, и спросил, не приеду ли я и не помогу ему. Он не сказал, как. Теперь я узнаю все подробно, и я собираюсь попросить тебя поехать со мной, Уолтер, с особой целью, чтобы это не попало в газеты, понимаешь? Пока мы не разберемся в этом.
Через несколько минут зазвонил телефон, и посыльный объявил, что машина ждет. Мы поспешили к ней; шофер небрежно откинулся на сиденье, и мы с поразительной скоростью проехали через город и реку и выехали на дорогу в Грейт-Нек.
Я уже начал чувствовать что-то от энтузиазма Кеннеди к приключениям. Я с полдюжины раз ловил себя на том, что готов рискнуть заподозрить неладное, но только для того, чтобы снова погрузиться в молчание при виде непроницаемого выражения лица Кеннеди. Что за тайна ждала нас в огромном одиноком доме на Лонг-Айленде?
Мы нашли Флетчервуд в великолепном поместье прямо на берегу залива, с длинной подъездной дорожкой, ведущей к двери. Профессор Флетчер встретил нас у входа, и я был рад отметить, что он вовсе не воспринимал меня как незваного гостя, а, казалось, испытывал некоторое облегчение от того, что кто-то, кто разбирается в газетах, может встать между ним и любыми репортерами, которые могли бы заглянуть.
Он провел нас прямо в библиотеку и закрыл дверь. Казалось, ему не терпелось рассказать свою историю.
– Кеннеди, – начал он, почти дрожа от волнения, – посмотри на эту дверь сейфа.
Мы посмотрели. Она была просверлена таким образом, чтобы нарушить комбинацию.