сменить тему разговора.
Доктор замялся
– Я люблю гулять по улицам Парижа… – неуверенно выговорил он.
Ингрид рассмеялась:
– Неужели вы и правда такой… – она сделала паузу, пытаясь подобрать слово, – скучный?
– Я люблю гулять по отдалённым улицам Парижа, по его темной изнанке, куда не заходит ни один приезжий.
Девушка взглянула на него:
– Уже лучше, – её глаза сверкнули в темноте, – Расскажите мне о своем детстве. Почему вы все время только учились?
Что вдруг сделало её такой разговорчивой? Доктор все это время тщетно пытался найти фактор, так сильно повлиявший на поведение пациентки. Он обещал себе перестать анализировать каждое ее действие хоть на время, но не смог.
– Меня взял под опеку один известный доктор. Я переехал в Париж из пригорода Марселя. Вся эта жизнь и перспективы так окрыляли меня, что я очень боялся вернуться назад, поэтому делал все, что в моих силах, чтобы только остаться в Париже.
– А ваши родители?
– У меня была мать и два брата, но я не видел их с тех самых пор. Мне некуда было написать, у нас не было постоянного адреса. Я до сих пор не знаю, что с ними стало. Но, вероятно, они умерли от тифа или лихорадки. Я почти ничего о них не помню, – Чарльзу вдруг сделалось грустно. Он ведь даже не пытался найти их. Но почему? Они его единственная родня, а его никогда не заботило их существование. Ингрид будто бы почувствовала его меланхолию и замолчала, тоже погрузившись в свои мысли.
Ноги начинали ныть от ходьбы, прохладный воздух просачивался за воротник рубашки и заставлял поёжиться. Они шли уже около двадцати минут. Доктор собирался спросить, как долго еще идти, но девушка вдруг остановилась.
– Нам сюда, – она указала на узкую тропинку справа, ведущую куда-то вглубь перелеска.
От росы у доктора промокли ботинки. Про себя он подумал, что следующие пару дней ему наверняка придется лечиться от простуды, но не подал виду, ведь Ингрид невозмутимо шла впереди него и доктору не хотелось показаться слабаком. Наверное, она была права. Пусть это и пугающе, но в то же время захватывающе. Быть может, ему стоило хоть иногда отвлекаться от своих засаленных конспектов, ведь теперь он уже староват для таких выходок. Какое то странное ощущение ностальгии по непрожитым моментам появилось внутри.
Наконец перелесок начал рассеиваться и они вышли на небольшую поляну, сплошь окруженную деревьями. Доктор остановился. Перед ним высился тот самый чёрный дом с белой дверью. Луна очень выгодно освещала его, создавая вокруг готически мрачную атмосферу. В ночи он выглядел зловеще и в точности так, как описывала девушка: массивный дуб чуть поодаль, ветхое крыльцо на втором этаже, заколоченные окна. Пугает, но манит.
– Неужели вы осмелились пробраться внутрь? – удивленно спросил Чарльз.
– Это было одновременно самым смелым моим поступком и самой фатальной ошибкой, – всматриваясь в фасад особняка произнесла девушка.
– Что случилось дальше?
– Пойдемте, – Ингрид потащила доктора ко