тоже так было: обязательно спросит, если не подготовился, или, наоборот, передумает писать запланированную контрольную.
Скажет:
– Ладно, вижу вы ничего писать не хотите. Напишем в другой раз!
Хотя, кто вообще хочет контрольные писать? По-моему, тут и суперсилой обладать не надо, чтобы понять, что контрольная на седьмом уроке – это нонсенс.
– А вот и мои мальчики! – оборачивается ко мне у террасы. – Красавцы, да? Знакомься!
Два чёрных ворона сидели прямо на столе.
Огромные. С острыми массивными клювами. Поглядывали на нас круглыми чёрными глазами.
– Хугин и Мунин! – представила их Йоля. – Давно здесь живут. Не помню даже, когда прилетели.
– Как у скандинавского бога Одина, – говорю.
Йоля смеётся.
– А чем я не Один? Нравятся?
Киваю.
Хотя я не знаю, нравятся ли мне вороны. Ворон на подоконнике – это к большой трате денег. Встретил ворона на камне – к опасностям. Увидел, как из леса вылетает целая стая – голод, несчастье, мор.
Я помню, что бабушка говорила: чёрные вороны – чёрные маги.
Но вряд ли Йоля верит в бабушкины приметы. Хотя никто не знает, во что она верит? В Одина? В Аполлона, в Гелиоса, в Афину? Каждый год ездит в Свентокшиские горы2 поклониться Лелю и Ладе? Или в Штеттинский замок3, где был храм бога Триглава?
Зачем ей вороны?
– Ну, не прогонять же их! – отвечает Йоля. – Захотят, сами улетят. Я им еду оставляю. Кашу или суп. Пусть едят!
Вороны бродили по двору. Важно. Поглядывали круглыми чёрными глазами. Искали что-то среди травы, взмахивали большими крыльями.
– Сказка есть. Про двенадцать братьев, что превратились в двенадцать воронов. Сестра их по свету искала, хотела спасти от злых чар. Читала? Мне кажется, сестра их до сих пор не нашла. А я нашла. Двоих. Поэтому и не гоню.
Я не читала сказку. Я вообще не любила сказки. Хотя согласна, что в сказке ложь, а в ней намёк, добрым молодцам урок.
– Почитаем как-нибудь на собрании, да? – Йоля улыбается. – Ты же запишешься в студию, надеюсь? Сергей приходит. И ещё три девочки из вашего класса.
Киваю. Неуверенно, но киваю. Из-за Сергея хоть на край света. Когда-то могла, теперь не знаю.
Непросто простить предательство. Вообще непросто простить что-либо, но предательство сложнее всего.
Глава 6. Йоля
(Записки о воронах. Одиночество. Письмо)
В туннелях я поняла, что слышу и понимаю всё вокруг.
Чужие мысли всегда двухцветные: белые или чёрные. Я собираю их по одной, чувствуя, как они звенят во мне, словно монеты в моей старой кошке-копилке.
Только твои мысли я не читаю. Я не хочу знать заранее, что ты скажешь. Не хочу знать, какое слово ударит меня ещё больнее, и я превращусь в соляной столб, как жена Лота.
Это время одиночества.
Одиночества и воспоминаний.
Помнишь?
Твои шаги звучат внутри стен Святой Анны, как эхо.