ролевая игра, основанная на «Подземельях и драконах», – продолжал Палома, понижая голос по мере того, как приближался к Лукасу. – Действие происходит в доисторические времена, но ее участникам придется решать проблемы, связанные с гетеросексуальными отношениями в мире лесбиянок. Я назову ее «Гнездо».
Дэвенпорт рассмеялся.
– Маркус, все, что тебе известно о феминизме, можно записать на оборотной стороне долбаной почтовой марки ручкой для нанесения несмываемых меток на ткань, – сказал он.
– Сквернословие есть признак невежества, – заявила девушка-геймер, поворачиваясь к Лукасу; она явно стремилась вступить с ним в спор.
– Это была непристойность, милая, – на ходу проговорил Маркус, – а не сквернословие. Держи свое дерьмо в строгости. Кстати, это вульгаризм – я о дерьме. – Лукасу он сказал: – Как поживаешь? Пристрелил кого-нибудь в последнее время?
– Не удалось, – ответил тот, и они пожали друг другу руки. – Ты хорошо выглядишь.
– Благодарю. – Лицо Маркуса сохраняло обычный серый цвет. – Я слежу за диетой. Полностью отказался от жиров, за исключением столовой ложки очищенного оливкового масла в салате, в полдень.
– Да?
– Да. Ты можешь подписать кое-какие товары, раз уж ты здесь?
– Конечно.
– Эй, так вы Дэвенпорт? – спросила девушка-геймер, ученица старшего класса, дрожащая от избытка кофеина.
– Да.
– У меня дома есть «Блейдс»; я бы хотела, чтобы вы их подписали.
– У тебя есть книга? – спросил Маркус у девушки.
– Конечно, – ответила она.
– Я дам ему подписать другую, а ты принесешь сюда свою, и мы обменяемся.
– Клево! – сказала довольная девушка.
– Маркус, нам нужно поговорить, – сказал Лукас. – Это займет не более минуты.
– Ладно, дай мне только взять игры.
Маркус подошел к кассе, взял полдюжины коробок с полки, подошел к другой, прихватил еще парочку и повел Лукаса в заднюю часть магазина. Прежде чем скрыться за серой занавеской, он крикнул девушке:
– Приглядывай за порядком, Кэрол!
В его кабинете было полно запечатанных картонных коробок. В углу стоял старинный письменный стол с опускающимся верхом, заваленный нераспечатанными письмами, и три стула – один удобный, с мягкой обивкой, и два складных, с сиденьями из зеленого винила. Здесь пахло старыми газетами и слегка несвежей кошачьей едой. На столе лежал рыжий полосатый кот, невероятно толстый. Он бросил мрачный взгляд на шелковый костюм Маркуса и вновь погрузился в размышления.
– Садись, – предложил Палома, радушно взмахнув рукой. – Проклятый котяра устроился на моих заказах… Проваливай оттуда, Бенни.
Пару минут они болтали об играх и бизнесе – кто побеждает, кто проигрывает, о торговых войнах.
– Послушай, Маркус, у меня к тебе вопрос, – сказал Дэвенпорт, наклонившись вперед и похлопав Палому по колену.
– Конечно. Полицейские дела? – Иногда Палома работал информатором для