старик, я не допущу твоей смерти ради какого-то одного имени, которое больше ничего не значит.
– Трусливый пёс!
– А знаешь, если подумать, то я согласен, – крикнул я. – Так как звали ту женщину?
– Когда я снял с неё мешок, то увидел под ним лицо самой королевы Нейрин, старик сделал паузу и посмотрел мне в глаза и сказал, лицо матери Эрика.
После этих слов по моей коже пробежала дрожь, какой я не испытывал никогда в жизни. Лицо приняло растерянный или даже обеспокоенный вид. Впервые в жизни я слышал слова, которые мечтал услышать всю свою ничтожную жизнь. На глаза в одно мгновение накатилась волна чувств, которая тут же растеклась, опуская мокрый след по щеке.
– Как… как это… возможно? – спросил я – Я не верю тебе. Нейрин я слышал, да и все знают, что она умерла при родах и первенец не родился.
– Но это не правда, – ответил старик. – Нейрин выжила при родах и родила мальчика, которого назвали Эриком.
Я скажу тебе больше. Только этого никто не должен знать. – Ей было четырнадцать лет, когда, Шерольд изнасиловал её. И вскоре стало ясно, что она ждёт ребенка. Её отец потребовал, чтобы Шерольд женился.
Роды прошли очень тяжело, а потом выяснилось, что она больше не сможет иметь детей. Поэтому, если бы вместо принца Эрика родилась девочка, Шерольд просто выгнал бы её из дома. Однако Нейрин дала ему законного наследника.
Бедный Эрик не убивал свою мать при родах, её пытался убить король Шерольд.
– Но зачем ему нужно было убивать свою королеву? – И если это и так, то кто лежал на смертельном одре?
– Сожгли на костре, камеристку королевы, которая хотела убить, новорождённого наследника.
– Но зачем?
– Я тоже спросил об этом Нейрин.
– И что она сказала?
– Нейрин не смогла ответить на мой вопрос. – Когда-то давно я был также молод, как ты, я был красив и не обделён женским вниманием. Я познакомился с одной из служанок, что воспитывала королевских детей, она сказала, что Эрик единственный сын Шерольда, а Карл и Генри дети королевы Карлии.
– Что? Как это? – Я не мог больше сдерживать свои слезы.
– Знаю, что всё это похоже на какой-то бред, – но, сам посуди, зачем мне лгать тебе ценой своей жизни?
Я схватился за голову и не знал, что сказать. Мысли мои кувыркались в нелепой суете.
– Почему ты плачешь, Ниан?
– Это слезы радости, – ответил я старику.
– Я знал, что эта новость затронет твоё сердце
– Даже больше, чем ты можешь себе представить, – ответил я.
– Думаю довольно разговоров, смахнув с глаз слезы, сказал старик. – Моё время пришло.
– Я не стану этого делать, – я повернулся спиной к старику.
– Извини. – Ты обещал, Ниан!
– Я обманул тебя, старик! Твоей смерти мне ещё не хватало на моей совести.
Старик нахмурил брови, вылез из ямы и бросил один из мечей под мои ноги.
– Тогда защищайся, мальчишка! – сказал он и ринулся на меня.
А в кустах всё ещё сидели