возникает романтика, но я думаю, радость Воскресения сильнее лени и желания поспать). В остальном, повторюсь, – нас малое стадо.
А тем, кто без Христа, конечно, важен обряд. Особенно точность исполнения обрядов, связанных со смертью. Почему, например, в руку покойника свечку батюшка не вложил? А если вложил по настоятельной просьбе, то почему не в левую, а в правую? Как же он «там» креститься будет! А почему у вас могилу не запечатывают? «Как это?» Объясняют: оказывается, что на могильном холмике, вминая в землю черенок лопаты, священник должен изобразить крест…
Об обрядоверии. Наш храм – Троицкий, на погосте. С Пасхи начинает народ уборку отеческих могилок. Чем блице к Троице, тем ожесточеннее рев бензиновых триммеров-кос, убираются старые надгробья, ставятся новые, лучшие, «вечные», красятся оградки, втыкаются в землю ядовито-анилиновые искусственные цветы. Во всем этом отчетливо чувствуется тщета и отсутствие веры, тем более что в храм практически никто не заходит, хотя он и открыт, и богослужение совершается… Больно на все это смотреть. К Троицкой родительской субботе этот процесс достигает апогея.
Некрополь, сиречь город мертвых, как бы оживает. Кругом празднично одетый народ. На столиках у могил, аккуратно покрытых салфетками или полотенцами, стоят бутылки, разложена разнообразная снедь-закуска. Тихие с утра, к полудню разговоры становятся громче, некоторые любители поминок уже навеселе… В храм, повторюсь, никто не заходит…
Однажды меня пригласили помолиться (для поминовения) на одну могилку. Молодые, красивые люди стояли вокруг нее. Подойдя, я внутренне оторопел: вся могила была уставлена такой разнообразной снедью, что ассортимент сделал бы честь многим магазинам. Даже не уставлена, а устлана толстым слоем. Хотя все было на тарелках, но самих тарелок из-за лежащих на них продуктов не было видно. Колбаса, ветчина, сало – разных сортов; помидоры, огурцы – свежие и консервированные, зелень, разнообразные фрукты, для которых еще был не сезон, разная сдоба, всевозможные конфеты и шоколад… Венчали этот натюрморт батарея бутылок (марочные вина, разные водки и коньяки) и – ананас. Могильного холма просто не было видно…
Все это и сейчас стоит у меня перед глазами. Священник – человек весьма беззащитный: ударят его – дать сдачи не может; обругают, оболгут – смолчать должен… Каждый пастырь получает много невидимых постороннему взгляду ран, но от вида этой «колбасно-коньячной» могилы я, молодой, неопытный священник, получил первую серьезную рану. Кажется, я все-таки нашел в себе силы сотворить молитву…
Да, деревенская жизнь суровее и жестче городской. Тем, что надеяться нам особо не на кого. Что «скорая», полиция, пожарные – далеко. Так самим надо поворачиваться – что в этом такого особенного? Надо помогать друг другу. А скажите: каково в городе без электричества? Без теплых батарей? Без горячей воды в кране? Просто без воды (помню такую аварию)? Безопасно ли оттого, что есть полиция? Вовремя ли приедет «скорая», застрявшая в пробке? Мы – люди гораздо более