каким Бог будет впечатлением, если ваша симпатичная церковь оживет да еще начнет приносить ему немного денег.
Отец Артур как-то странно мне улыбнулся. Я вдохнула запах задутых свечей, наводивший на мысль, что где-то поблизости прячется именинный торт.
– Хотите, я вам кое-что расскажу?
– Конечно. – Отец Артур сцепил руки в замок.
– Когда еще в школу ходила, я частенько болталась ночами по Глазго с компанией девчонок. И был у нас там один ночной клуб, до того дорогой, что пойти в него никто не мог себе позволить. Очереди снаружи не выстраивались, но стоило взглянуть на черные бархатные канаты и двери, выкрашенные серебряной краской, и сразу становилось ясно: там внутри что-то особенное. У дверей стояли два вышибалы, хотя туда, по-моему, никто никогда не входил и не выходил оттуда. Семьдесят фунтов за вход – вот и все, что нам было известно. Слишком дорого, говорили мы и проходили мимо, но любопытство с каждым разом разбирало все сильней. Мы должны были узнать, почему он такой дорогой и что по ту сторону. Поэтому сговорились, накопили денег и прошли туда по фальшивым документам. И знаете что?
– Что?
– Оказалось, там стрип-клуб.
Отец Артур приподнял брови, потом смущенно опустил, словно забеспокоившись, как бы я по ошибке не подумала, что он не просто ошарашен, а заинтригован или возбужден.
– Мне не очень-то ясна мораль этой истории, – осторожно заметил он.
– Я вот к чему: именно высокая цена заставила нас поверить, что вход в этот клуб стоит таких денег. Будете тоже брать плату за вход, люди, глядишь, и заинтересуются. Можно и вышибал нанять.
Отец Артур покачал головой.
– Не устаю говорить тебе, Ленни, моя часовня не обделена вниманием. Я много беседую с пациентами и их родными. Люди часто ко мне приходят, просто…
– Просто я, по чистому совпадению, всегда заглядываю в тот момент, когда здесь никого?
Отец Артур возвел глаза к витражу, и я почти услышала его внутренний монолог: Господи, дай мне сил ее вынести.
– Ты размышляла над нашим последним разговором?
– Немного.
– Ты задала хорошие вопросы.
– Вы дали бесполезные ответы.
Помолчали.
– Отец Артур, я все думала, сможете вы сделать для меня кое-что?
– Что мне для тебя сделать?
– Можете один раз сказать мне правду, холодную, освежающую правду? Без церковной пропаганды и красивых слов. Правду, в которую вы верите до глубины души, пусть даже она причиняет боль, пусть даже начальство уволит вас, если скажете мне ее.
– Мое начальство, как ты говоришь, – Иисус да Господь Бог.
– Они-то вас уж точно не уволят – они за правду.
Я думала, он дольше будет размышлять, какую бы сказать правду. Может, захочет с папой римским связаться или дьяконом каким и выяснить, позволят ли ему отпустить немножечко правды без официальных инструкций. Но перед самым приходом Новенькой Медсестры отец Артур смущенно повернулся ко мне. Как будто хотел вручить подарок, но очень сомневался, что тот понравится получателю.
– Хотите правду сказать?
– Да.