тогда составим договор с тобой временный, – согласился герцог. – Но я хочу обязательно поговорить с маркизом. Что-то ты скрываешь, должен у тебя быть аварийный канал связи с маркизом.
– А разве сейчас наступил такой момент? Не хочу выглядеть глупой в глазах папы, вызвав по аварийному сигналу, а тут всего лишь договор подписать надо, – смотрю в потолок и говорю дальше: – А если папочка рассердится и накажет за беспричинный вызов? Может и вам достаться от него, не меньше моего.
– Ну и головная же с тобой боль, всё у тебя не как у людей. Договора заключают взрослые, тебе еще расти надо и умнеть, торговаться совсем не умеешь, – разворчался герцог.
Неужели я поспешил, согласившись на 10%? Обидно-то как!
– Не хотите договор заключать, дайте магическую клятву, – сорвалось у меня с языка.
– Стерва! – крикнул герцог, вскакивая с кресла, идет в мою сторону, обходя стол.
Вот дела! Он ходит! Гад!
Что его разозлило? Не хочет клятву давать ребенку?
Клятва – это просто слова, бумага в этом случае не должна проигрывать? Но как я вижу по реакции собеседника, клятва магическая – это святое, а договор так себе – пустая бумажка.
Хоть он и говорил, что может ходить, но я не верил. Теперь проверил и поверил.
– Вы и правда можете ходить? – сказал я, обходя стол с другой стороны.
– Достану тебя и выпорю! – разозлился паразит.
Незачем меня наказывать. Я еще ничего не сделал плохого. Клятву давать не хочет он, договор подписывать тоже он не хочет. Зато выпороть меня хочет, но тут я не согласен с ним.
– Не дамся, а начнете руки распускать, убью вас! – и с этими словами выкачал из него прану – жизненные силы.
Чуть-чуть приоткрыл дверцу для магии смерти. Ниточка прилипла черная к герцогу. Романов сполз на пол, держась за стол. А нечего без кресла-каталки передвигаться по кабинету.
– Ты маг разума? – спросил Николай Михайлович и ползет на карачках вокруг стола к своему креслу.
Почему сразу маг разума? Я просто великий и могучий маг.
Подкатываю устройство ему навстречу. Я незлая девочка.
– Это не магия разума – это магия смерти. У вас заберу душу и отправлю в ад. Пусть черти тебя на сковородке пожарят.
Злюсь на него безмерно, достал урод, если я ребенок, значит можно меня учить и наказывать?
– Ты не ангел, – прохрипел он, добравшись до кресла и усаживаясь в нем. – Последний ангел умер у меня на глазах. Головная боль ты, а не девочка.
Кому головная боль, а кому ангел. Это как посмотреть.
Смерть последнего ангела видел весь город Принск. Того ангела я сам на смерть отправил, но не догадывался об этом. Дал задание ангелу людей отучить дороги перекапывать. Ангел людей наставил на путь истинный, но сам развеялся прахом. Хороший был ангел, жаль, мало с ним пообщался, только серебряное перо себе на память оставил.
С ангелами я знаком.
Для Романова я не ангел. А для Городецких – еще какой ангел.
Всем не угодишь!
– Ну и что, что я не ангел? Убью