И давайте больше на эту тему не дискутировать. Я своего решения не изменю.
Юхнов краем глаза заметил, как в его сторону угрожающе двинулась Дивеева. Через несколько секунд она уже стояла рядом с мужем.
– Что вы себе позволяете? – возмущенно произнесла она. – Мы несколько месяцев без устали трудились над постановкой. И тут появляетесь вы – и все отменяете. Никто с таким решением никогда не согласится. Николай Ильич, почему вы молчите, остановите этот беспредел.
Все повернулись в сторону сидящего на последнем ряду директора театра. Он медленно, с большой неохотой встал с кресла.
– Извините, Валерия Станиславна, но за репертуарную политику с этого дня отвечает Валерий Станиславович. Как он решит, так и будет. У меня другие срочные дела, поэтому не могу тут более находиться. – Любашин демонстративно медленно вышел из зрительного зала.
– Вот значит, как, – прошипела актриса. – Это ничего не меняет. Мы будем продолжать репетировать наш спектакль и выпустим его в следующем месяце. Все согласны со мной? – обратилась она к стоящим на сцене актерам.
В ответ раздался не стройный, тем не менее, дружный хор голосов, подтверждающий согласие.
Юхнов с грустью подумал, что и на этот раз не удастся избежать острого противостояния. А так хотелось бы без него обойтись.
– Пока я тут главный режиссер, будет так, как решу я. Этот вариант спектакля мы закрыли. Завтра начинаем репетировать новый. Все роли артистов сохраняются. Если кто не желает работать со мной, пусть мне скажет, найдем замену. Но сразу предупреждаю, мой спектакль ничего общего с этим иметь не будет. Я вам изложу свое понимание этого произведения и того, что я хочу получить на выходе. А сейчас все свободны.
Юхнов спрыгнул со сцены в зрительный зал и, не обращая ни на кого внимания, быстро пошел к выходу.
Сцена семнадцатая
После своего выступления на репетиции спектакля Юхновым снова овладел зверский голод. Впрочем, это было не удивительно, ведь последний раз он, не считая пирожных, ел рано утром.
К счастью, к этому моменту в буфет завезли несколько порций салата. Юхнов купил сразу две и принялся есть. Но совсем недолго; он вдруг услышал резкий цокот каблуков. Повернул голову и увидел, как к нему стремительно приближается Дивеева. Не спрашивая разрешение, она села за его столик.
– Проголодались, – прошипела она.
– Да, – подтвердил он.
– Напрасно!
– Что напрасно? Проголодался? Это от меня не зависит.
– Напрасно вы только что сделали то, что сделали. Зарубите себе на носу, у вас ничего не выйдет.
– Вы это о чем, Валерия Станиславна?
– Я обо всем. Я не позволю вам тут хозяйничать, творить, что захотите. Вы еще пожалеете, что зарубили спектакль Егора.
– Никогда! Это что-то невероятно убогое. Разве вы это не видите? Вы же опытная актриса, у вас должен быть наметанный глаз.
– Не вижу и никогда не увижу. Я хочу, чтобы вы знали,