подросткового возраста.
Папа только печально улыбнулся.
– Я люблю своих братьев, и Чарли – возможно, самый лучший из них, но он прежде всего – член Семейства. И всегда таким был. И он использует тебя, глазом не моргнув, как и все остальные. – И тут ее всегда спокойный папа пришел в несвойственное ему волнение. – Ты только никогда не говори ему, что ты умеешь, ладно? Он тебя любит, но он все равно найдет способ использовать тебя, а я не хочу, чтобы ты была во все это замешана.
Но дело было не только в этом. При всем своем любопытстве Лидия тоже не хотела быть замешанной в Семейный бизнес Кроу. Там крутились жутковатые с виду мужчины и женщины, какие-то тетушки и кузины. Все они были или какими-то потрепанными, или гораздо старше, чем их мускулистые мужья. А она больше не была ни ребенком, ни трудным подростком. Она стала взрослой женщиной с несколько ограниченными способностями, определенным доходом и сильным желанием жить так, как ей хочется.
Лидия в последний раз оглядела спальню и решила, что тут и будет спать. Бросив рюкзак на кровать, она открыла окно, чтобы впустить свежий воздух. Эту комнату можно хоть как-то преобразить, и, слава богу, здесь был простой деревянный пол, а не гадкий ковер. Взбодрившись, Лидия распахнула дверь напротив, ведущую в третью спальню, и замерла. Там резко пахло цитрусовыми, и этот запах казался странно знакомым. Тут тоже стояла двуспальная кровать, застеленная темно-синим полосатым бельем, а на стене висела пара плакатов в рамках. В дальней стене обнаружилась стеклянная дверь, полузакрытая тюлевой занавеской. Лидия сделала пару шагов по комнате, чувствуя, как будто вторгается в чью-то частную жизнь. Что было глупо. Квартира была пуста. Кафе закрылось как минимум полгода назад. Лидия сунула руку в карман за телефоном. Ей не хотелось дергать Чарли каждые пять минут, но вдруг он пустил сюда пожить еще какого-нибудь родственника и забыл сказать ей об этом? Надо было проверить это до того, как звонить в полицию. Прежде чем она успела взглянуть на экран, она почувствовала, как волосы на ее шее встают дыбом. Сзади нее кто-то стоял, она чувствовала на себе чей-то взгляд. Лидия заставила себя обернуться и уже открыла рот, чтобы закричать, но в комнате было пусто. Никого не было. Из-за полуоткрытой двери виднелась такая же пустая площадка лестницы.
Она просто распсиховалась. Возвращение в Лондон и эта пустая развалина сыграли злую шутку с ее воображением. Вот и все. Она повернулась и изумленно вскрикнула. У дальнего края кровати, возле шкафа, стоял человек. На нем был объемный светло-серый пиджак с закатанными рукавами. Руки, покрытые легким загаром, голубые глаза, копна светло-золотистых волос, которые блестели в солнечном свете, падавшем из окна.
– Черт возьми, вы меня напугали, – сказала Лидия, чувствуя, как ее страх перерастает в злость. Он что, прятался под кроватью, когда она вошла? – Что вы себе позволяете?
Человек казался потрясенным не меньше нее, он стоял, раскрыв рот, со смущенным, застывшим выражением лица. Потом он сказал:
– Я здесь живу. А вы кто такая?
В его голосе было что-то странное, но Лидии было некогда