худшему. Дорогу проторили польские контрабандисты, и у них не было ни одного провала. Как и где переходить границу, скажет мне член Союза по фамилии Мотор, проживающий в Лицманштадте (до 1939 г. – Лодзь), а он, Байдалаков, обсудит со мной, что и как говорить в случае ареста. Конечно, я не смею никого выдавать, все должен брать на себя, но должен говорить убедительно, так, чтобы немцы мне поверили.
К Байдалакову пришел я с моими документами, Байдалаков их начал рассматривать и, будто бы он следователь, задавать мне вопросы.
Первым вопросом было – кто я? Я ответил, что родился в России в 1919 г., отец белый офицер, эмигрировал в Югославию. Окончил четыре класса русской школы, затем местную гимназию (аттестат зрелости), учился заочником на юридическом факультете в Белграде, а после присоединения Сараева к Хорватии перешел в Загребский университет (студенческая книжка). Работал в канцелярии «Хорватских рудников…» (удостоверение). Когда узнал из газет, что Германии нужны рабочие, поехал в Загреб и через немецкую биржу труда прибыл в Берлин. Работал переплетчиком. Основы переплетного дела получил в русской школе.
– Почему вы бежали с работы? – задал мне вопрос Байдалаков и сразу же подсказал ответ: вы не бежали с работы, вы только хотели переменить работу. Вместо переплетчика хотели стать переводчиком. Вы, как сын белого офицера, хотели принести больше пользы делу борьбы с большевизмом. Немцам легче найти переплетчика, чем переводчика.
На вопрос, почему я решился на нелегальный переход границы, надо было бы ответить, что в Берлине не смог получить работу переводчика, а слышал, что в Варшаве это было бы легко сделать. Для этого, если немцы захотят проверить, мне надо было действительно попробовать получить эту работу в какой-нибудь берлинской фирме. В Берлине вас переводчиком не возьмут, сказал Байдалаков, это мы знаем, но главное, что вы пробовали и можете, если надо, доказать.
Я сказал, что, действительно, вскоре после приезда в Берлин, пробовал устроиться переводчиком, но безуспешно. Вот и хорошо, сказал Байдалаков. Это звучит очень убедительно и объясняет, почему вы бросили работу. Конечно, немец сразу спросит, кто это сказал, что в Варшаве можно устроиться переводчиком? Тут надо сказать, что в НОРМ был доклад одного приехавшего переводчика, чью фамилию не помните, который сказал, что немецкие фирмы в Варшаве нуждаются в русских переводчиках. Следующим вопросом будет, а что такое НОРМ? На этот вопрос надо ответить, что это та организация, которую рекомендует молодежи русское Vertrauenstelle, т. е. комитет, которому немцы доверяют. Во главе комитета стоит Бискупский, а во главе НОРМ стоит фон Таборицкий, его помощник и заместитель, чья подпись стоит на вашем документе.
То, что вы живете в помещении НОРМ, лучше не говорить, чтобы не было лишних вопросов. Вообще запомните, ничего лишнего с собой не брать, ничего лишнего не говорить, а главное – не улыбаться. Этого следователи не любят. Надо, чтобы у немца было впечатление, что вы страшно напуганы и готовы во всем признаться.
С собой вы должны иметь две фотографии, чтобы в Варшаве