не являются потомками мамонтов, как бурые медведи – потомками пещерных медведей!
Я смутился, припомнив картинку генеалогии слонов в зоологическом музее Санкт-Петербурга. Потом мысли как-то утекли в тот бар на Владимирском проспекте, ее потрясающую грудь третьего размера и пущенную на ветер неделю.
Похоже, все это время я смотрел профессору в глаза.
– А кроманьонцы не являются потомками неандертальца, вы же помните? – остановил он поток моих ассоциаций.
– А как же насчет четырех процентов генов неандертальцев в нашем геноме? – парировал я.
– Это другое. Это любовь. Пойдемте уже поедим, черт подери.
Я сделал заказ и перевел внимание официанта на профессора.
Немного странно было наблюдать татуировки на предплечьях, над закатанными рукавами белой учительской рубашки. В кафе Hard Rock звучал Bon Jovi, когда Альберт заказывал себе фалафель. И это тоже было странным. Хотя не до такой степени, как его мотивация к рассказу, которую я до сих пор не успел разгадать.
– Альберт, все-таки зачем вам это?
Он отпустил официанта.
– Вы про фалафель?
– Я про эту историю. Зачем вы тратите свое время на этот рассказ малознакомому человеку?
Профессор облокотился на спинку кресла и задумался на секунду. Зазвучал трек Queen «Under Pressure».
– Вы наверняка думали над вопросом, что вы оставите после себя? – наконец ответил он, – машины, дома, деньги и дети, разумеется, не в счет.
– Насчет машин солидарен, – отвечал я, облегченно вспоминая тот день, когда продал машину, – пардон, а что с детьми-то не так?
– А что так?
– Ну как! Это же наследие. Ну… это… как бы…
– Ну? – Альберт внимательно следил за моими мыслительными потугами.
– Ну… вы меня поняли, – развел я руками.
Мой собеседник подумал немного, отбивая такт музыки пальцами рук.
– С конца 80-х годов все человечество живет в долг, производя больше отходов, чем наша планета может переработать. Мы загрязняем природу с такой скоростью, что она не успевает восстанавливаться. Например, один перелет на самолете по выбросу парниковых газов равен восьми месяцам использования автомобиля, – Альберт остановился на секунду, потому как в этот момент ему принесли бокал вина. Он вдохнул аромат.
– Но это мелочи. Вы будете удивлены, узнав, что мировое животноводство приносит больше метана и парниковых газов в атмосферу, чем весь наш транспорт вместе взятый. И при этом каждую секунду для человеческой еды убивают больше 2000 животных, а один человек в среднем за жизнь потребляет их около 7000. На производство одного гамбургера косвенно требуется 2500 литров пресной воды… и это мы даже не начали говорить об ужасных мучениях бедных зверей.
Профессор наконец сделал глоток вина и, глядя в мои глаза, спросил:
– Знаете, почему людям не нравится, когда их собеседники не пьют алкоголь? Люди чувствуют, что вы имеете все шансы прожить дольше и рассказать свою версию прошедших