и на досуге, на охоте и возле ночных костров, на переходах и привалах и с теми из соплеменников, кто ближе всех подвернулся к моменту, когда начинал настырно подпирать основной инстинкт из-под бедренных повязок. А ближе всех были, как правило – шаловливые дети свои.
Но, конечно же, в те далёкие первобытные времена – ещё не ведали о свободах, правах и иных ценностях современных обществ с развитой цивилизацией.
А и в самом деле, почему бы сегодня не покрасоваться перед друзьями, знакомыми и коллегами – удачно сложенной фигурой, которая так досадно иногда скрывается одеждами?
Или не возгордиться изяществом при творческом самовыражении своих талантов – со сцен и подиумов, на кастингах и конкурсах. На дружеских вечеринках и встречах тет-а-тет, да и просто перед
прохожими – в качестве достигнутых идеалов красоты своего тела.
И казалось бы, по современным меркам, нет в том ничего предосудительного – ни перед солидными жюри, ни перед публикой, требующей как можно больше острых зрелищ, ни, тем более, перед телевизионной аудиторией на расстоянии.
Коль не безобразно – то и достойно подражания. И вот вам в подтверждение и в благодарность – бурные аплодисменты. Всё – добропорядочно и из общего со всеми согласия.
Одна только небольшая незадачка. Хотел бы кто этого или не очень, но все ню-ансы (см. русский перевод) – эксгибиционизма точно так же характерны и присутствуют в подготовке к открытому сексуальному соитию.
Но откуда знать стороннему окружению, что именно имеют ввиду раскрепощающиеся от одежд фигуры: – творческий талант, молчаливый призыв к соитию или провокацию доступным сексом?
Сколько судебных копий уже поломано и продолжают ломаться с определениями – где и когда имело место доброволие и взаимное согласие, а где – насилие и надругательства над несогласными жертвами!
Так ведь никакого громкого согласия в сексе и не требуется. Оно подспудно начинается с невинных дружеских прикосновений, рукопожатий, объятий и поцелуйчиков – в точности по основному (по Фрейду) чисто физиологическому инстинкту, многократно поощряемому и нарастаемому заведомо обнажёнными деталями тела.
Прозрение от неверно истолкованной взаимности и податливости к сексуальному соитию от дружеских прикосновений на вечеринках и встречах тет-а-тет, конечно же, приходит.
Но приходит после уже содеянного факта, со всеми возможными последствиями, когда нечаянная страсть стихает на смену прежнему разуму, с твёрдым решением скрыть ошибку своего неожиданного увлечения соитием, хотя бы до выяснения последствий – от родных и знакомых, а тем более от публичных судебных разбирательств.
И трудно даже представить – сколько насилия над невинными жертвами со спонтанным, дружески натянутым согласием на более тесную близость, возбуждаемою предвкушением удовольствий от одних лишь деталей обнажённого тела –