эту краткую разборку, но вовсе не из опасения получить свою долю оплеух. Их внимание оказалось приковано к зрелищу новой пещеры, куда мы угодили.
Эта была ещё больше предыдущей (откуда, чёрт побери, берутся эти пространства?!) и освещена намного лучше. Стены исполинского помещения уходили на огромную высоту, где соединялись в купол, фосфоресцирующий слабым красноватым светом. Мне виделось, будто с потолка на нас взирают огромные изображения чьих-то печальных лиц. Но были ли это действительно картины невероятных размеров или просто игра теней, не знаю. Гигантские колонны, напоминающие оплывшие свечи, вырастали из бугристого пола и, изгибаясь под невозможными углами, вонзались в потолок. Я взирал на это в недоумении: как подобные конструкции – природные они или нет – умудряются стоять, не разрушаясь?
Мы находились на небольшой площадке, окружённой невысоким барьером, сохранившим следы древней лепки. Сейчас эти скульптурные изыски седой древности напоминали неудачные копии человеческих гениталий. Балкон возвышался над полом пещеры метров на десять, и от него вниз вела крутая узкая лестница, состоящая из выщербленных потрескавшихся ступеней. Насколько я мог заметить, подобных балкончиков было не менее двадцати, правда, большинство из них было завалено каменными обломками, преграждавшими путь возможному путешественнику. Неровная каменистая поверхность пола походила на ялтинский пляж с его изобилием овальных булыжников. Кое-где между колонн я заметил проплешины, посреди которых чернели круглые отверстия, защищённые низким бордюром. Эти дыры напоминали колодцы, но по какой-то причине вызывали сильное беспокойство. Казалось, будто это глаза огромного злого существа, наблюдающего за незваными пришельцами.
– Может, немного передохнём? – заикнулся тот, кого Оксана назвала Евгением Матвеевичем Жуковским. – Ноги всё-таки болят после вашего катка.
– Тебе сообщат, когда наступит время примостить задницу, – отрезал Швед, который с каждой минутой вёл себя всё увереннее.
– Привал будет сразу после того, как мы пройдём этот участок, – негромко сказал Зверь и положил руку на плечо лысому, отчего тот пригнулся к земле: – А ты заткнись. Здесь указания отдаю я.
– На запад от четвёртого колодца, – пробормотал Теодор, присев на плоский камень и разглядывая разложенные вокруг карты. В руках у него обозначился знакомый мне чёрный том. – Хоть убей, не понимаю, чем руководствовался Казимир. Казалось, он ничуть не задумывался, когда выбирал нужный колодец.
Зверь склонился над ним и подобрал один из листов, задумчиво поворачивая его. Потом он посмотрел на панораму зала и похлопал Емельяновича по плечу. Когда тот поднял голову, гигант показал ему некую точку на карте, а затем вытянул палец вперёд. Лицо Теодора просияло.
– Огромное спасибо, – поблагодарил он, укладывая карты в планшет, – откровенно говоря, я не скоро догадался бы проверить именно этот план.
– Без проблем, – невозмутимо откликнулся