забот с ними полон рот. О пожитках тоже подумать надо. Нет, я на них зла не держу, но и заложником их не останусь.
Тут Стэнтон вспомнил о собственном фургоне и паре волов. Все это хозяйство съело деньги, вырученные после продажи лавки, почти без остатка.
– Понятно.
Глаза Брайанта заблестели под стеклами очков.
– Тот всадник, что нагнал нас вечером накануне, сказал: уашо все еще держатся южнее своих обычных пастбищных территорий, в двух неделях пути впереди. Останусь с обозом – рискую их упустить.
Воображавший себя чуточку антропологом, пусть и любителем, Брайант якобы писал книгу о религиозных верованиях различных индейских племен. Об индейских преданиях – о говорящих животных, о плутоватых богах, о духах, будто бы обитающих в земле, и в воде, и в ветрах, – он мог говорить часами, да с такой увлеченностью, что некоторые из поселенцев начали поглядывать на него косо. Сам Стэнтон слушал рассказы Брайанта с интересом, но чувствовал: христианам, выросшим исключительно на библейских сказаниях, не понимающим, как белый может увлечься туземными верованиями, эти истории вполне могут внушать неподдельный ужас.
– Знаю, эти люди тебе друзья, – продолжал Брайант. Уж если он что-либо принимал близко к сердцу, повернуть разговор в другую сторону не стоило даже надеяться. – Но скажи, господа ради, с чего, с чего им взбрело в голову тащить с собой в Калифорнию все имущество?
Стэнтон невольно заулыбался. Разумеется, он понимал, о чем речь – об огромной, сооруженной по особому заказу «шхуне прерий» Джорджа Доннера. Об этом фургоне немало судачили в Спрингфилде еще во время постройки, а после он превратился в излюбленный предмет пересудов для всего обоза. Рама фургона была увеличена на несколько футов против обычного, отчего внутри хватило места и для верстака, и для выгородки под кладовую, и даже для небольшой печурки с трубой, выведенной наружу сквозь парусину навеса.
Брайант кивнул в сторону костерка Доннеров.
– То есть как они собираются свой фургон через горы тащить? Этакую махину! На крутой склон его четырьмя парами волов не поднимешь. И для какой, спрашивается, надобности? Чтоб эта царица Савская ехала со всеми удобствами?
В короткое время, минувшее с тех пор, как к обозу из Спрингфилда примкнула куда более многолюдная партия Рассела, Эдвин Брайант успел проникнуться стойкой неприязнью к Тамсен Доннер, это было вполне очевидно.
– Ты туда, внутрь, заглядывал? Чисто прогулочная ладья самой Клеопатры: шелка, перина пуховая! – продолжал он. – Я думал, Джордж Доннер – малый разумный, но, видимо, ошибался.
Стэнтон усмехнулся. Не то чтобы Доннеры часто спали внутри: их фургон, как и всякий другой, был битком набит всевозможной хозяйственной утварью, включая постели, однако Брайант в праведном возмущении был склонен малость преувеличивать.
– Стоит ли ставить ему в вину желание жену порадовать? – возразил Стэнтон.
Да, он хотел бы считать Джорджа Доннера другом, но не мог. Зная о связях Доннера, не мог. Никак.
А