компенсацию за то, что испытал от нас этот человек! Затем он работал в центральном аппарате здесь, в Москве – до окончания войны (и ленд-лиза) нельзя было допустить даже теоретической возможности, что информация о том деле союзникам утечет. И вот теперь – нет для намечающейся операции другой, более подходящей кандидатуры.
– Нэт замечаний? Тогда, товарищ Быстролетов, мы хотели бы вам предложить новое задание. Вдали от СССР – в чем-то простое, в чем-то сложное. Простое потому, что не потребуется выяснять чужие секреты, а тем более что-то взрывать, что-то похищать. А сложное… впрочем, это зависит от вашего согласия. Вы вольны отказаться, никаких репрессий нэ последует. Но если согласитесь, это будет большим вкладом в победу коммунизма в одной далекой стране. И в конечном счете во всем мире.
Если откажется, то плохо. Где мы другого такого, со столь разносторонними талантами, найдем? В поддержку людей пришлем, если понадобится, – а первую роль только он сыграть может. Вот затем и нужно, чтобы человек видел: высокое доверие ему оказывает сам вождь, куда уж выше? И если не подведет – будут после и почести, и награда. Ну а если предаст – на той стороне земного шара достанем, как Троцкого… но хочется верить, что верным останется, как там. С чего бы он здесь должен думать хуже о советской власти и высокой Идее?
– Прежде чем дать ответ, я бы хотел получить больше информации, товарищ Сталин. Чтобы быть уверенным, что я справлюсь. Если задание неординарное.
Право посвящать в Главную Тайну Советского Союза вождь оставил исключительно за собой. И степень посвящения может быть различной – насчет самого факта Контакта американцы уже явно догадываются.
– В одной далекой стране живет молодой человек, в этом году ему исполнилось семнадцать. Из богатой и знатной семьи, хотя и не граф, – но увлечен левыми идеями. Беспокойный и пылкий, из тех, про кого у нас говорят «шило в заду». Через десять лет он станет одним из вождей социалистической революции, первой в той части света. А еще через двенадцать лет – погибнет, не дожив и до сорока, в самом расцвете. Потому что, не усидев на месте, бросится делать революцию в Африке, оттуда ему едва повезет ноги унести, но он не успокоится и найдет еще одну страну, откуда уже не вернется. Гениальный тактик, но совершенно не стратег, не понимал он необходимости революционной ситуации – а считал, что достаточно небольшой группы повстанцев, одерживающей локальные победы, чтобы народ поднялся на борьбу. Некритически переносил обстановку, сложившуюся в первый раз – когда правящий режим так всем опостылел, что достаточно было десятка отважных, чтобы все вспыхнуло, как сухое сено от маленькой искры! – на последующие случаи, где было совсем не так. И погиб совершенно глупо и бездарно – однако же оставшись в памяти вечным героем, «вива революсьон». А теперь представьте, товарищ Быстролетов, если у этого молодого человека с самого начала окажется старший и опытный друг, который ненавязчиво сумеет огранить бриллиант его таланта? Имея для того десять