(«А Go Go», Verve, 1997). Ему понравилась ваша музыка или он просто решил оживить свою дискографию записью с молодыми музыкантами?
– (смеётся) Ну, Майлс Дэйвис, например, всю свою жизнь «оживлял» свою дискографию записями с более молодыми музыкантами! На самом деле, для многих музыкантов это нормально – добавлять себе жизненной силы путём приглашения музыкантов других поколений. Молодые музыканты добавляют энергии, у них совершенно другой дух.
Вернёмся к отношениям внутри коллектива. Как известно, в каждом, даже самом маленьком коллективе всегда быстро определяются психологические роли, и дальше члены коллектива уже действуют в соответствии с этими ролями. «Кто есть кто» в Medeski, Martin & Wood?
– Как бы это объяснить… Ну, если к нам обращаются с каким-то деловым вопросом, то я сразу говорю «да», Билли сразу говорит «нет», а Крис сразу говорит «дайте подумать» (смеётся).
Означает ли это, что Билли – самый разумный из всех?
– В каком-то смысле, конечно, да (смеётся). На самом деле мы просто очень разные. Крис Вуд – он как скала. Он очень надёжный. Я – самый рассеянный, и у меня всегда множество идей и предложений, которые почти никогда не осуществляются. А Билли Мартин – он такой, как бы это сказать… эксперт-эстет. Я ужасно люблю играть и постоянно, каждый день с кем-нибудь играю – от артистически продвинутой музыки до самой, так сказать, развлекательной. Что до Билли, то он всё подвергает сомнению. И именно он у нас в группе записывает, где у нас концерты, и где искать меня или Криса. При этом он любит побольше посидеть дома, а я – побольше поваландаться где-нибудь на джеме: так мы и поддерживаем баланс в коллективе.
В последние годы движение джем-бэндов начинает явственно соперничать с джазовым мэйнстримом в плане количества слушателей – причём сравнения часто оказываются не в пользу мэйнстрима: мне, например, дважды не удалось попасть на ваши концерты в Нью-Йорке. Что вы чувствуете, становясь частью поп-культуры?
– Ну, в каком-то смысле это и есть то, зачем мы начали заниматься тем, чем занимаемся. Видите ли, я, например, вырос, изучая классическую музыку и джаз. Когда мне было пятнадцать, я слушал Сесила Тэйлора, Джона Колтрейна и т. п., а также массу академической музыки – и я всерьёз хотел стать Большим Артистом. И я думал, что буду играть музыку, в которой нет ничего, кроме Великого Искусства. Но потом я начал изучать африканские корни джаза и открыл, что, помимо Великого Искусства, в этой музыке есть ещё и Большой Праздник, построенный на Большом Ритме. Так что, когда мы начали играть в трио, мы старались взять джазовый дух (только дух – я никогда не называл нашу музыку джазом!), чувство импровизации, ощущение свободы, и наложить всё это на ритмы, свойственные нашему времени и нашему ощущению жизни – тому, что звучало вокруг нас: поп-музыке, ритм-н-блюзу, фанку, регги, ну и джазу в том числе.
И я думаю, что мы привлекаем широкую молодёжную аудиторию именно потому, что используем современные, знакомые ей ритмы: ведь в наше время дух музыки