исполинской сосны, к которой он привязал когда-то корзину.
– Лучше утопиться, – продолжал твердить он, глядя на мокрый песок. Настолько ему опротивела жизнь в этом городишке.
Так бежал путешественник, пока не наткнулся на разноцветный пластик, прилично занесенный песком.
Вот это чудо! За три месяца его корзина не исчезла, была в целости и сохранности. Ее не унес ветер, не увлекли волны, не сломали люди. Да на берегу и следов их не бывало. Беглец залез в короб и заплакал. Понемногу успокоившись, принялся неистово очищать пластик от песка, ракушек и нанесенных прибоем водорослей. Затем отвязал от сосны, служившей причалом, и, наконец, оттащил к воде. Последний раз посмотрел в сторону берега, повернулся к воде, перекрестился.
– Была не была! – сказал путешественник. Оттолкнулся, заработал веслами и поплыл куда глаза глядят.
Он не знал, с какой стороны принес его ураган. Мог только догадываться. И, полагаясь на интуицию, взял направление в сторону родного дома. Была корзина самолетом, побудет и лодочкой!
Часа через два активной гребли хорошая погода сменилась легким ветерком. Вскоре корзину закрутило, замотало, все вокруг потемнело. Моряк упал на дно, вцепился пальцами в поручни, закрыл глаза и стал читать молитвы, прощаясь с жизнью.
Сколько длилась кошмарная качка, неизвестно. Фантазеру показалось, что он потерял сознание, а когда очнулся, глазам не поверил: он посреди озера рядом с его родным городом. На том самом озере, куда планировал приземлиться, то есть приводниться в день празднества. Вот родной лес, вот купальни, вот городской пляж, белые лебеди, милые кувшинки. К счастью, в буре весла не пострадали, и фантазер бодро погреб, направляясь к купальням.
Не успело сесть солнце, как он был дома, где его с восторгом встретили родные и друзья. Это было счастье! Они уж и не надеялись увидеть выдумщика вновь!
Некоторое время спустя, оправившись от приключений, наш путешественник сел за письменный стол, чтоб честно, без придумок описать увиденное и пережитое.
Вот так!
Конец
Два башмака – пара
Один талантливый художник любил все-все красивое. И однажды приобрел пару отличных лакированных башмаков на кожаной подошве, со вставками на носках из более светлой кожи и такого же цвета плетеными шнурками. Художник остался очень доволен покупкой. Новые ботинки как нельзя лучше подходили к берету из шелковой материи и к турецкому кашне, которое любил носить на шее живописец, закинув один край через плечо. Долгое время мастер холста не расставался с любимыми ботинками. Где они только не побывали! И в мастерской, и на выставках, и в салонах. Они топтали площади и улицы разных городов. Немного поизносились, но были даже очень ничего. И всегда, разумеется, они были вместе. Всегда неразлучны. Никогда не подводили владельца, были удобны, не промокали, не скользили. Радовали глаз и выделяли художника из толпы. Они блестели, и солнце отражалось в них,