задаешь правильные вопросы, смеешься над его шутками, а мужчина воспринимает все это как должное.
Леонид оказался не таким. Вечер проходил весьма приятно. Возможно, подруга была права, молодость прекрасна. И ей и впрямь стоит завести новое головокружительное приключение.
– Тебе на самом деле нравиться этот ресторан, или ты подумала, что я чопорный франт?
– Подумала, что мужчине во фраке как у тебя, самое место в заведениях под стать этому.
– Не хочешь прогуляться? – он накрыл своей рукой ее ладонь. – У меня машина тут недалеко.
Они взяли с собой еще бутылочку игристого и ассорти брускетт на вынос.
Вечерняя Москва была прекрасна. Они шли под руку по набережной и проходящие мимо девушки завистливо оборачивались в след, засматриваясь на красивого юношу.
Лео взял ее за руку. Лия выдохнула, подумав про себя: «Всё-таки, я ему понравилась». Потом он обнял ее, чтобы не замерзла, а потом и вовсе поцеловал, стоя у парапета набережной Москвы-реки. Ветер беспощадно забавлялся с волосами Амалии, а Леонид целовал ее, не обращая внимания на прохожих.
– Ты невероятная, Лия, – он приподнял ее и закружил.
Ветер совершенно разбушевался, и им пришлось срочно вернуться в машину. Шампанское допивали уже на заднем сидении.
Лия рассматривала своего спутника: сильный торс, выделяющийся сквозь белоснежное поло, мускулистые плечи, холеные руки и, изящные музыкальные пальцы.
Она запустила руки под его футболку. Удары сердца теперь отчетливо отдавались на ее прохладной ладони. Он притянул ее ближе, лицом к лицу. Лео, уверенно обращался ней, но события не торопил. Лия уселась на него верхом, разведя ноги. Красный шифон задрался, обнажая бедра. Он смотрел в ее карие глаза, а она проваливалась в бездну его бирюзовых глаз. Леонид притянул Лию за ягодицы плотнее к себе.
Амалия не сдержалась, с губ сорвался стон.
Сколько времени он целовал ее, жадно кусая сочные губы – она не могла определить. Время в ее сознании превратилось в тягучий вязкий и всепоглощающий кисель.
Леонид отстранил Амалию неожиданно.
– Дурацкая погода, правда? – невпопад спросил он.
– Что? – рассеяно, ответила она, – ах, наверное.
Лия пересела на сидение рядом с пианистом и прикрыла ноги подолом платья.
– Лео, мне пора, к сожалению, – без единой нотки жалости объявила она. – Завтра рано утром у меня поезд.
– Командировка закончена?
– Да.
Амалия приводила в порядок растрепанное платье.
– Жаль. Во сколько?
– Что во сколько?
– Твой поезд?
Обтянутые в ткань пуговицы, на распахнутом лифе платья, походили на горошины и совершенно не хотели отправляться в петли, высказывая из пальцев Амалии.
– Поезд, в пять утра.
Леонид развернулся к ней, его горячие ладони коснулись ее груди. Амалия замерла. Мелкие пуговки были ерундовой задачей для ловких рук пианиста. Он застегнул лиф. Склонился и поцеловал бархатные бугорки