площадка. Муж оборудовал для Валюшки шалаш, и она перенесла туда все свои игрушки. А Мишка с достоинством старшего брата помогал ей «все устроить как надо».
Целый понедельник Вика звонила в банк, чтобы взять отсрочку по ипотечному платежу. Не получилось. Кризис, сами понимаете. Понимаем. Еще как понимаем. От бессилия Вика швырнула телефон на диван. И тут же быстро схватила его – проверить, не разбился ли. Не хватало еще этого. Черный прямоугольник смотрел на нее с укоризной. Уцелел.
Жизнь в четырех стенах давила все сильнее. Сказать, что это тяжело, не сказать ничего. Бетонная тюрьма. Ладно они, взрослые, как-то справлялись, а вот детям приходилось не так легко, и к вечеру их тюрьма трансформировалась в дурдом.
Леша тоже оказался так себе помощник, впал в депрессию еще круче, чем она, замкнулся, совсем не находил себе места, утонул в своих видеороликах. Все легло на ее плечи. Работа была хоть каким-то воздухом в болоте, в котором оказался весь мир…
Мистическая гора
Тем вечером Вика включила ноутбук и привычно перечитывала сообщение за сообщением, делала пометки, заполняла таблицы, отвечала на вопросы. Одно сообщение заставило остановиться.
Кайлас. Кажется, я что-то про это слышала.
Это была целая история. Она прочитала ее дважды. Что-то зашевелилось внутри, взяло на крючок. Этой ночью, закончив с работой, она опубликовала этот рассказ в своем блоге. Чтобы точно не забыть, не потерять. Ей казалось, что эта история может придать сил в такое непростое время. А силы сейчас нужны не только ей – весь мир ждал чуда. А чудес в этой истории было много. Даже не верилось, что она настоящая.
Капли маленькими хаотичными полосками делят стекло на части. Я смотрю на мир, умещающийся в маленькое окно большого самолета.
«Как жизнь, – думается мне, – ровное полотно-бытие разбивается полосками-днями».
Хочется плакать. Разреветься, как в детстве, чтобы все утешали и говорили, что все будет хорошо, а в конце еще какую-нибудь конфету дали. Лучше ириску.
Рисую в голове картину, как рыдаю на весь самолет, люди оборачиваются, шушукаются, стюардесса бежит с пластиковым стаканчиком воды. А я реву: громко, надрывно, захлебываясь, размазывая черные от туши сопли-слезы рукавом своей толстовки.
Дно дна. Стагнация во всех сферах жизни. Шел, споткнулся и потерял направление. Куда и как свернуть – не понятно. И где бы еще найти силы, чтобы куда-то сворачивать. Пока остается только ждать, жалеть себя и плакать.
– Извините, здравствуйте, мое место рядом с вами, – надутый кожаный саквояж аккуратно пристроился к моим ногам. Владелец – усатый, бородатый, седой, глаза – доброта. Очень гармонично сложенный, уютный.
«Чем-то похож на Деда Мороза», – подумалось мне.
Слезы, уже стоявшие за кулисами и готовившиеся к выходу, замерли. Вслушиваются в ощущения: эй, крошка, не подводи нас, мы ждем.
– У нас с вами целых три и еще половинка часа и одна, можно сказать, общая территория. Очень маленькая, надо заметить.
Я