С такой миленькой маленькой завитушкой. О, сейчас я вспомню его имя.
– Портрет никогда не был подписан, – сказал Корри Корт. – И ты знаешь, что он не был подписан. Это красивая картина, мне она всегда нравилась, и когда твой отец предложил ее мне, я взял. Я прекрасно знал, что это все, что я мог получить в счет долга.
– Ах, отец, как ты мог?! – В глазах Аделины сверкнули слезы. – Я ничего так не хочу, как эту картину. И я собиралась попросить ее у тебя, как еще один маленький свадебный подарок, потому что ты сам признался мне в письме, которое написал в Индию, что смог подарить не так уж много.
– Не так уж много! – вскричал Ренни Корт. – Да я все еще весь в долгах за твое приданое! Если тебе так нужна эта картина – у тебя есть деньги, оставленные двоюродной бабушкой, – купи ее.
– Я с ней не расстанусь, – сказал Корри.
Аделина повернулась к нему с обворожительной улыбкой.
– Ты все любишь меня, Корри, дорогой, да?
Они обменялись взглядами. Корриган покраснел. Аделина смотрела на него с ласковой жалостью.
– Можешь оставить картину у себя, милый Корри, – сказала она. – Мне будет приятно думать, что тебе и Бидди останется напоминание обо мне.
– Вряд ли я тебя забуду, – мрачно вмешалась Бриджит. – Где бы ты ни была, от тебя одни неприятности.
– Ну-ну, девочки, – вставил лорд Киликегган. – Не ссорьтесь. Не портите свои красивые личики хмурыми взглядами.
Бриджит знала, что она некрасива, но сказанное оказалось ей приятно. Она вытянула шею и вызывающе посмотрела на Аделину.
– Ну, – сказала она. – Пойдем в гостиную.
Аделина схватила деда за руку.
– Не оставляй меня наедине с Бриджит, – взмолилась она. – Я ее боюсь.
– Веди себя прилично, – сказал он и слегка шлепнул ее по руке, но позволил отвести себя в гостиную.
Корри был несколько удручен перспективой неминуемого скандала с женой. Филипп пребывал в состоянии благодушного умиротворения. Он уселся в удобное кресло и принял понюшку из табакерки, украшенной драгоценностями, которую протянул старый маркиз. Аделина расправила мерцающие оборки своего кринолина и обольстительно посмотрела на деда.
– Какая чудесная коробочка! – произнесла она.
Что же, она была его самой красивой внучкой и уезжала в дальние края. Он вложил табакерку ей в руку.
– Возьми, – сказал он. – И когда индейский вождь предложит тебе трубку мира, в ответ можешь дать ему понюшку табаку.
Никто не смог бы быть более бескорыстно-очаровательным, чем Аделина в оставшейся части визита. Но между ней и Бриджит возникла напряженность. На следующее утро они вполне были готовы расстаться. У дверей ждал фургон для сундуков Аделины, так как она никогда никуда не выезжала без множества вещей. Аделина стояла в холле, высокая и стройная, в темно-зеленом костюме для верховой езды. Ее волосы были искусно заплетены, на прическу водружена маленькая шляпка с темным пером, свисавшим на молочную белизну ее щеки. Яркие губы приоткрылись в ласковой улыбке.
– Какой