я представлял себе наше приключение, то думал, как мы бежим по солнечной тропе, наслаждаясь открывающимися красотами. Чёрное море под восходящим солнцем, волшебное представление. Фантастические картины облаков над гладью воды. Сочный, напитанный тысячами южных ароматов и пением птиц, воздух. Растворение в этом чуде. Поющая от восторга и физического наслаждения душа сливалась с красотой внешнего мира. Это была медитация на бегу.
Но в итоге этого почти не случилось. Из-за пустой болтовни, оттого, что у каждого было «своё кино», свой ритм, и каждый слышал только себя самого, мы двигались медленно и впустую расходовали силы. Многие быстро устали. Мы останавливались на отдых чуть ли не каждые триста метров. Я понял, что нам всем будет сложно добежать до Ласточкиного гнезда. При этом усталость «слабых звеньев» заражала остальных, отнимала у них энергию. Мне стало тревожно. Но отступать не хотелось. Жгло желание воплотить мечту. Поддерживало моё жизненное кредо: доводить до конца.
Когда я бегал один свои десять километров, наматывая десятки кругов вокруг интернатской клумбы, то часто агонизировал, хотел остановиться, сдаться, но поддаться этому чувству было для меня смерти подобно. Такое иногда случалось – редко, из-за самочувствия. И каждый раз я терзался, наказывая себя за эту слабость воли. Разочаровываясь в себе, в поисках новых испытаний выходил на пробежку следующим утром. Реванш приносил облегчение, принятие себя.
Но тут я не мог управлять ситуацией. Команда меня подвела. Мы продвигались всё медленнее. Стало ясно, что мы не сможем возвратиться в интернат вовремя. Нас хватятся, и будет грандиозный скандал. Уголовная ответственность воспитателей за нас. Советские времена. Мы получили письменное разрешение родителей делать с утра перед школой пробежки в Ливадийском парке, однако это приключение переходило все границы допустимого.
Мы не добежали до Ласточкиного гнезда меньше километра, когда стало ясно, что пора срочно возвращаться. Бежать обратно не хватало ни сил, ни времени. А Ласточкино гнездо уже показалось из-за деревьев. Но мы повернули. У нас не было никакого плана. Просто наудачу поднялись на проезжую часть. Нам повезло. Проезжающий мимо санаторный автобус подбросил нас до Ливадии. Оставалось лишь пробежать до интерната около километра. Так мы и сделали, изображая, словно возвращаемся с пробежки в Ливадийском парке. В итоге мы прибыли вовремя, и никто ни о чём не догадался.
Я испытал облегчение, что авантюра сошла нам с рук, и разочарование, что задуманное не реализовалось, что мы не прошли это испытание, сдались под давлением обстоятельств. Кажется, это волновало только меня. Остальные выглядели вполне довольными. Думаю, если бы я был один, то добежал бы до Ласточкиного гнезда во что бы то ни стало. Возможно, я опоздал бы и случился бы скандал. Они потом случались, и какие.
И всё же я с теплом вспоминаю об этом забеге.
Как я тонул в Устье
Однажды