благодарю сердечно, – я принялся протирать кисти, пока она изучала «мой плохой вкус».
– Не обижайся, но читая бульварную литературу, в развитии не преуспеешь.
Ее голос звучал добродушно, поэтому я и не думал дуться.
– У тебя есть библиотека? – спросил я, ставя холст и примеряя свет.
– Была когда-то. Но я собираю свою коллекцию сызнова. Не могу жить в доме, где нет хороших книг.
– А как понять, что книга хорошая?
Она сняла жакет и повесила его на вешалку у двери.
– Хорошую книгу хочется перечитывать тысячи раз.
– Не приходилось испытывать подобное желание.
– Я же говорю, это оттого, что ты не читал хороших книг, – она довольно рассмеялась.
– Я люблю Шекспира… – пытался оправдаться я.
– Ну вот, уже что-то. Как мне сесть?
Я окинул взглядом комнату и свою модель. Затем передвинул диван и поставил его напротив окна. Меня радовало, что я узнаю о Рене какие-то мелочи. Любовь к книгам – она не могла ее скрыть, да и не хотела, значит, есть вещи, которые не заперты под семью замками в ее сердце.
– Ну вот. Приляг.
Она, не раздумывая, приняла позу. Полулежа, откинув голову и изящно подперев ее рукой, она напоминала Венеру кисти Симона Вуэ. Рене рассмеялась, и я не мог сдержать смеха.
– Посерьезнее, госпожа модель.
– Твой вид меня рассмешил, прости. Хмурое выражение лица тебе совсем не идет. Но есть в этом что-то возвышенное. Ты словно пытаешься рассмотреть во мне то, чего не видит простой обыватель.
– Веришь в теорию филистеров?
– А кто в нее не верит?
Я примерялся и пытался понять, с чего начать.
– Ты же хотела, чтобы я раскрыл те грани, о существовании которых ты не подозреваешь.
– Задача не из легких. Уверен, что справишься?
– Не болтай. Я думаю.
Снова взрыв хохота.
– Мадам Шеридан!
– Мадмуазель, – с французским акцентом поправила она меня.
– Я слышал, что ты в разводе. Почему оставила фамилию мужа?
Улыбка в мгновение ока стерлась с ее лица.
– Просто она мне идет.
– Ясно. Не вертись.
Она послушно застыла. Белая блузка с легким жабо повторяла все движения Рене. Мне хотелось уловить эти мимолетные колебания ткани, которые всегда меня волновали – они словно были частью самой Рене, ее продолжением. Так гармонично одежда выглядит только на женщинах, которые носят ее с полным осознанием собственного достоинства и своей неоспоримой привлекательности.
– Я хочу, чтобы ты написал меня в шелковой комбинации и с песцовой накидкой.
– Как скажешь. Сегодня я просто набросаю первый эскиз. Работа предстоит долгая. Выдержишь?
– Я и не то выдерживала.
– Неужели?
– Приходилось.
Я не хотел доставать ее вопросами: это сродни ходьбе по тонкому льду. А она только протянула мне белый флаг, незачем было рисковать нашей восстановленной дружбой.
– Я