рассказ? – напомнил Зим.
– Погоди, – я сосредоточенно наблюдала за псом и искала десять отличий.
Что-то в твари Стужи было не то. Или – не так, если сравнивать с псом. И глаза голодные, и крылья в движении, и… Свет. Зверь Стужи не светился. А наш пёс мерцал и искрил, как снег, естественным образом, явно не для себя и не для нас. Такова его льдисто-снежная природа. То есть…
То есть я зря так испугалась зверя Стужи. Если он не светил… значит, и силы в нём не было. Совсем. И это очень странно.
«Устал… Согрей, искра».
И этого не может быть. Не может! В безлетных такая бездна силы… И, конечно, ограничители. Как у всех. Только искры их спалили от страха и теперь горят, чуть что – да, как сухие дрова. А безлетные – ребята умные, мудрые. Они против природы не пойдут.
В общем…
Ладно, пока я просто запомню этот факт: зверь Стужи в спячке был без силы. Надеюсь, получится встроить его в цепочку, проясняя очередную «забытую» необычность.
Зим уже искрил нетерпением похлеще меня в злости. Я спохватилась и негромко, то и дело оглядываясь и прислушиваясь к Вёртке, поведала знающему о старокровных животных и растениях. Попыталась вспомнить, коль к слову пришлось, о безлетных растениях, но – увы.
– Животные – псы, и всё? – назойливо уточнил Зим.
Я вздохнула с сожалением:
– Ещё птиц знаю, и это – только не ори опять «что?!» на всё подземелье, ладно? – вестники. Хотя мы думаем, что именно у безлетных как таковых птиц или растений не было. Любое живое существо, что дерево, что человек – это всё тот же дух с одной и той же силой, с одними и теми же способностями. Просто кто-то хотел ими пользоваться – и выбирал человечий или животный облик, а кто-то предпочёл спрятаться – и стал вестником.
Знающий мрачно кивнул.
Я устремилась за псом, ощущая, что он точно может привести нас к тому, что необходимо Шамиру, а Зим топал за мной и мыслями был явно не здесь. Кажется, он начал осознавать, как скучно жить без знаний в нашем необычном мире и сколько чудес, причём на самом видном месте, хранит Шамир. И, похоже, задумался о дальнейшей учёбе вместо привычной бутылки. Во всяком случае, мне хотелось в это верить. И я пообещала себе при случае показать ему ещё кое-какие чудеса. Просто так.
Шамир стоит того, чтобы о нём узнали побольше.
– А ваши, искристые звери – они какие?
Я невольно вздрогнула. Зря рассказала… И зря не предусмотрела, что он обязательно сообразит и об этом спросить…
– Мы их потеряли, – ответила я тихо и честно, чтобы сразу закрыть вопрос. – Удирая в панике от Забытых, мы не подумали о тех, кто не мог убежать. Никто не подумал – ни говорящие, ни пишущие, ни мы. Может, в пределах Забытых остались уцелевшие, но мы, сколько туда ни ходим, никого из животного или растительного народа старой крови не встречали. А может… Может, и у нас и деревья, и животные были всё той же искрой со всё той же силой – в смысле, могли принимать любой облик. Эти подробности от нас спрятались вместе с правдой о Забытых.
Зим