и залепил пощёчину с такой силой, что та охнула от боли, покачнулась и рухнула на асфальт.
– Маржана, ты же умная девочка, хоть и предсказуемая до ужаса. Так не будь же дурой! Не разочаровывай меня. И не заставляй выполнять лишнюю грязную работу. Или жизнь твоей драгоценной мамочки и придурочного братца тебя ни капли не волнуют?
Уже практически содрогаясь в конвульсиях, Мара усилием воли заставила себя приподняться на локтях и поднять взгляд на своего мучителя. Увы, лица его так и не было видно, а в голосе до сих пор не прозвучало ни одной знакомой нотки.
Мужской силуэт – не то угрожающе, не то покровительственно – навис над ней. Ноги всё так же были расставлены на уровне широченных плеч, а руки теперь были спрятаны в боковых карманах толстовки.
– У тебя платье задралось. Поправь, а то выглядишь, как шлюха.
Совершенно беспомощная и окончательно продрогшая девушка не знала, чему ужасаться больше – угрозе её жизни или бесконечному хамству, которое он неоднократно позволил себе в её адрес? Трясущиеся ледяные руки, как две дохлые селёдки, потянулись к задравшейся юбке и резкими, дёргаными движениями стали опускать её вниз, прикрывая костлявые коленки.
– А теперь слушай сюда, Маржана. Слушай внимательно, повторять по два раза я не люблю и не собираюсь. Сейчас ты будешь делать, что я тебе скажу. Говорить будешь, когда я тебе разрешу. Попробуешь бежать – я убью тебя. Попробуешь настучать – я убью тебя. Попробуешь сопротивляться – я убью сначала всю твою семью, включая твоего ненаглядного папочку, потом твоего хахаля, а потом тебя. Это в твоих же интересах. Всё ясно?
Жуткий скрипучий голос звучал спокойно, тягуче, вкрадчиво, однако внушал куда больше страха, чем если бы на его месте был зверский раскатистый рык или пронзительный писк.
– Всё ясно? – с нажимом повторил незнакомец, слегка пнув Мару по ногам противно хлюпающими кедами. Мара быстро и нервно закивала головой, чувствуя, как холодные капли смешиваются на её лице с горячими слезами.
– Прекрасно. Я был уверен, что мы с тобой достигнем взаимопонимания. Вставай, нам пора. У нас полно работы.
Боясь вымолвить хоть слово, Мара воспользовалась своей возможностью говорить взглядом и удивлённо-вопросительно посмотрела на мужчину. Тот раздражённо фыркнул.
– Не нервируй меня! Вставай, я сказал. И побыстрее! Скоро всё узнаешь.
На шатающихся ногах девушка встала – настолько быстро, насколько была способна. Мужчина со страшным голосом тут же схватил её за руки и нацепил на них наручники. Затем достал из заднего кармана джинсов насквозь промокшую, провонявшую сыростью чёрную тряпку и засунул ей в рот.
– За мной. И пошевеливайся. Только попробуй пикнуть – пожалеешь, что появилась на свет.
Слёзы отчаяния и бессилия всё больше обжигали заледеневшее лицо Мары. Кляп был насквозь мокрым от дождевой воды. Зубы Мары прокусывали его. С каждым укусом из тряпки вытекала холодная грязная вода и стекала по её пищеводу прямиком в желудок. Сглатывать было ужасно больно, противно.