слышу.
Глаза успели немного привыкнуть к темноте, и дети стали различать странные вещи, развешанные повсюду. Тут были обереги и амулеты, и различные снадобья в открытых глиняных сосудах, сушеные кости и шкурки мелких зверей. Запах стоял тот ещё, Хельга и Гисли заткнули пальцами носы. В дальнем конце жилища было сооружено ветхое ложе из старых еловых веток, накрытых стертыми местами до дыр шкурами. Сам провидец сидел рядом на широком бревне. На земле у его ног тлели угли.
– Подкинь-ка ещё дров вот сюда, чтобы я вас разглядел, – обратился он к Ульвару.
Тот послушно подобрал несколько поленьев и сложил на угли, затем пригнулся и стал раздувать. С третьего раза сухая кора схватилась пламенем, и жилище вёльва озарилось теплым светом. Провидец выглядел очень худым, одни кости и кожа. Лицо покрывало бесчисленное количество глубоких морщин, череп был практически лишён волос, но зато борода была ещё достаточно густой, белого, как кожа Асвейг, цвета. Хальвар вздрогнул, вспомнив её. Талэк тем временем поочередно рассмотрел каждого и удовлетворённо кивнул сам себе.
– Мы принесли вам это, – сказал Хальвар и протянул старику замотанный ломоть. Провидец бросил на хлеб короткий взгляд.
– Положи вон туда, – ответил он, махнув куда-то в сторону. – Так зачем вы пришли?
Только и ждавшие этого вопроса дети начали наперебой рассказывать о случившемся, начиная со смерти Асвейг. Хальвару даже стало немного легче от того, что кто-то ещё узнал их тайну. Вёльв слушал их очень внимательно, то и дело хмурясь, отчего его лоб становился ещё более морщинистым. Когда рассказ был окончен, он повернулся к Кэйе:
– Те руны, которые ты видела на камне под рисунком… Ты помнишь, как они выглядели?
О, Кэйа помнила их ещё как! Эти значки плотно врезались в ее память. Кэйа подняла с пола сухую ветку и нетерпеливо стала выводить их на пыльном полу. Талэк наклонился, чтобы прочесть написанное, и резко отшатнулся назад, хватая ртом воздух. Дети озадаченно переглянулись.
– Что? Что тут написано? – с мольбой в глазах спросила Кэйа.
Взгляд старика источал нескрываемую тревогу и ещё нечто, что Хальвар посчитал страхом.
– Та, кого вы встретили в пещере, – вовсе не Асвейг… – начал старик дрожащим голосом. – Это злое могущественное существо из царства темных богов, имя ему – Молох… Оно и выцарапано на том камне.
Где-то вдалеке прогремел гром. Дети невольно втянули головы в плечи. Хальвар поежился. Уже от самого этого имени исходил какой-то пугающий скользкий холод.
– Призвать такое в наш мир под силу лишь очень сильному колдуну, – продолжил старик. – Или колдунье. Пожалуй, таковой могла быть и Гулла… Вот ведь как…
Он надолго задумался, потирая седую бороду.
– Как же она призвала его? – спросила Кэйа.
– О, это тяжёлый и долгий ритуал, заканчивающийся неминуемой смертью призывающего…
– То есть?
– Колдунья пожертвовала свою жизнь в обмен на то, чтобы вселившийся в тело ее дочери Молох смог существовать. Он будет нести