ученому. Речь шла о нескольких тысячах долларов. При этом всего несколько лет назад Тесла «простил» Вестингаузу соглашение о роялти, которое на момент пожара уже можно было уверенно оценить в несколько миллионов долларов и в перспективе еще больше.
Тут дело вот в чем. С одной стороны, на дворе был апофеоз финансового кризиса, порожденного паникой 1893 года, спровоцированной и полностью контролируемой Джоном П. Морганом в сотрудничестве с банковскими домами Лондона. Одним из результатов кризиса было то, что американские правительственные запасы золота перешли в частные руки, при этом правительство Соединенных Штатов еще и осталось должно банкирам сверхъестественную сумму денег. Разорилось более 15 000 компаний и 500 банков, в руки Моргана перешла американская металлургия и железные дороги, построенные, кстати говоря, преимущественно на государственные средства.
Фото 5. Машинный зал Ниагарской ГЭС, ориентировочно 1897 г.
Вестингауз тоже оказался в трудном положении еще в самом начале кризиса, и тогда Тесла, поддержав партнера, отказался от роялти (плата за использование патентов), которое по договору составляло 2,5 доллара за каждый ватт установленной мощности. Говорят, когда Вестингауз пришел к Тесле и объявил, что его компания на грани краха, Тесла достал из сейфа контракт, разорвал и бросил в корзину для мусора. Тем самым он позволил Джорджу Вестингаузу сохранить дело и применить систему Теслы для освещения Колумбовой выставки и реализации Ниагарского проекта.
Успех на Ниагаре привел к повсеместному внедрению системы многофазных переменных токов и индукционных моторов Теслы, стали электрифицироваться железные дороги, метро, городской транспорт, но платить изобретателю за все еще в юридическом смысле действующие патенты явно не входило в планы бизнеса. И когда в отчаянном положении после пожара оказался уже Тесла, компания Вестингауза, которая буквально только что сорвала жирный куш, как бы сейчас сказали, «сделала морду кирпичом».
В ответ на просьбу о помощи сотрудник по связям с общественностью компании «Вестингауз электрик» ответил Николе Тесле: «Я помню вашу просьбу о том, чтобы я поговорил о вас с людьми из Питсбурга (Штаб-квартира Вестингауза. – К.), и надеюсь, что кто-то из них отправит вам рождественскую открытку» (8).
Неудивительно, что на торжествах 1897 г. по поводу годовщины ввода в строй Ниагарской ГЭС Тесла был явно не в духе и, словно в пику собравшимся, произнес настоящую оду «тем, кто действительно болеет за развитие и благоденствие человечества», оду человеку-Творцу: врачу, инженеру, художнику, механику, химику – людям, которые остановят «деспотические методы сильных мира сего, эти пережитки варварства, столь враждебные прогрессу». Однако Тесла совсем не занимался политикой в том смысле, что не комментировал политические решения, не предлагал политических и экономических программ, не делал политических заявлений и не лез в чужие дела. Он был ученый и изобретатель.
Не