Или его просто достал постоянный командирский тон Клюквы, или надоело смотреть, как они с Мартой цапаются, подобно старой семейной паре? Я посмотрел на Марту, она складывала лебедя из салфетки, но руки дрожали не то от гнева, не то от обиды, и ничего не выходило. Нам принесли заказ, в тишине мы приступили к трапезе. Мопс виновато косился на Марту, а она так низко склонилась над тарелкой, что концы рыжих прядей то и дело окунались в тарелку с острым том-ямом.
Остаток дня прошел в напряженном молчании, меня это злило, я никак не мог взять в толк, что с ними со всеми происходит, от Клюквы не было никаких вестей, Реми с Полиной присоединились к нашей похоронной процессии ближе к вечеру. Полина и впрямь была миленькой, на плохом английском сообщила, что приехала из Словении, чтобы пожить в буддийском монастыре, медитировать и познавать дзен, или что-то в этом роде. Марта что-то спросила, но с такой явной насмешкой, что даже мне стало обидно за подружку Реми. Она смутилась, и больше не проронила за весь вечер ни слова.
– Неужели Джереми хочет, чтобы мы потеснились ради этой дурехи? – Марта отвела нас с Мопсом в сторону, воспользовавшись не очень убедительным предлогом, но Реми и Полина были увлечены друг другом, и не придали этому значения.
– Я не возражаю. Клюква, видимо, не собирается возвращаться. Могу лечь в его палатке, вы с Уинзом – в твоей, а этим кроликам уступим фургон.
– Еще чего! – Марта гневно уставилась на них, желая испепелить силой мысли, – и Пэт вернется. Просто чтоб ты знал.
– Ладно, только не нужно на меня огрызаться.
– Прости. Я сама не своя. Пускай они уединяются в палатке Пэта, он этого заслужил. Уинз, хочешь поспать в фургоне?
– А вы? Пэт будет в ярости.
– Пошел он в жопу. Мы поспим в моей палатке.
– Сама потом будешь жалеть, – он посмотрел на меня, – и тебе достанется.
Я вспомнил кровожадный вид Клюквы, когда он говорил, что готов размазать по стенке любого, кто приближается к Марте, но предложение было слишком заманчивым, чтобы от него отказываться. Я неопределенно пожал плечами и пообещал, что буду благоразумным.
– Вы сами нарываетесь. Я вас предупреждал. Потом не нужно сваливать вину на меня, идет?
– Мы полностью осознаем все риски, и готовы пойти на столь опрометчивый шаг. Торжественно клянусь, что ничего такого не будет. – Марта ткнула меня локтем в ребро.
– Клянусь. Торжественно.
Мопс втянул широкими собачьими ноздрями остывающий воздух и отправился к Реми и Полине, чтобы огласить решение. Им было мало дела до наших многоходовок, Джереми, кажется, хотел растянуться прямо на земле и приступить к исследованию тела симпатичной распаленной подружки. Та недовольно отскочила в сторону, когда Мопс приблизился, одернула платье, и нервно курила, пока Реми пытался самостоятельно справиться с палаткой. Уинзор посмотрел в нашу сторону, пробурчал что-то неразборчивое, и скрылся в доме на колесах. Марта взяла меня под руку и предложила прогуляться.
Наша стоянка располагалась на пустыре, неподалеку