пока там и остаются – сейчас Хейди должна жить. Сам я решил, что причина, по которой Хейди удалось вытеснить воспоминания – а нечто подобное происходит и с физической болью, – заключается в том, что более сильная боль часто вытесняет более слабую. А более сильная боль возникла от потери Эми. Я понимал, что именно поэтому Хейди, сильная, заботливая, склонная жертвовать собой женщина, которая при других обстоятельствах взяла бы под крыло лишившихся матери детей Ларсена, сейчас почти избегала их. Роль матери досталась молодой жене Чанга.
– Кто-нибудь, возможно, и попытается, – сказал я, – но потом они передумают и поищут добычу полегче.
– Я не про бандитов, – сказала она, – я про него. Про Колина. Он найдет нас.
– Если мы будем сидеть тихо, то нет.
Я обеспокоенно взглянул на детей. Они раскапывали холмик, где мы похоронили того темнокожего парня, Герберта. Брэд утверждал, будто не знает его фамилии, да и ладно, нам она все равно не пригодилась бы. Никакого креста, да и вообще ничего, свидетельствующего об убийстве, на могиле не было.
– Отец или мать всегда отыщут своего ребенка, – сказала Хейди.
Я не ответил. Знал, что она права.
На следующий день, когда я заглянул в полицейский участок, меня ждали там хорошие новости. Старший инспектор Гарделл выследила одного из членов «Хаоса», некоего Кевина Ванкеля. Это оказалось нетрудно – он все равно сидел в тюрьме. По словам Гарделл, Ванкеля недавно арестовали за ограбление и убийство полицейского. На допросе он сообщил, что состоит в «Хаосе». Но так как «Хаос» пожмотился и не подкинул ему деньжат на метамфетамин, Ванкель решил ограбить кого-нибудь в одиночку. Он ждал возле стриптиз-клуба, подошел к самому сытому и довольному посетителю и, приставив к его лбу пистолет, потребовал бумажник. Когда жертва, согласно свидетельским показаниям, довольно спокойно заявила, что он – полицейский и что лучше Кевину проваливать побыстрее, Кевин выстрелил. Спустя час его арестовали, когда он пытался купить метамфетамин прямо на улице. Судебный процесс против него уже завершился, его приговорили к пожизненному.
Гарделл показала мне фотографию Ванкеля, но лица его я не узнал, то есть в числе назвавших Брэда убийцей его не было.
– Я поговорила с ним, – сказала Гарделл, – он с превеликой радостью займет свидетельское место и подтвердит, что убийца – Брэд. Наша задача – всего лишь раздобыть ему капельку мета.
– В смысле?
– Я, разумеется, отказалась. Адель Матесон не станет выстраивать обвинения на показаниях, купленных за наркотики. Но мы можем попытаться купить Ванкеля, слегка скостив ему срок.
Я посмотрел на снимок и покачал головой:
– Его там вообще не было.
– Что-что?
Я пододвинул снимок обратно и показал на дату:
– Фото сделали за два дня до того, как мы переселились на виллу. Ванкель уже сидел в тюрьме. Ему только наркота нужна – он мать родную за грамм мета продаст.
– Вот дерьмище, – пробормотала Гарделл.
Разочарована