тоже золотую.
– Тьху! А это еще что он задумал такое?! Ночная ваза?
– Что-что? – недоумевала Савва.
– Ну, горшок видать. Золотой. Ну, знаете, это уже сверх меры, это уже перебор! Роскошь роскошью, конечно, ежли теперь обычное отхожее место начальству недостаточно хорошо и охота тебе так уж пофорсить, чтобы на золото какать, дело твое. Но нам-то что?! – Савва расхохоталась, эта причуда Мага ей показалась забавной. Тамила же только сердилась и ворчала. – Смейся, смейся. А я тебе так скажу, я на такое не согласна! Выносить теперь за взрослым здоровым дядькой горшок, аки за дитятей малым?! Ну, знаете! Я на такое не подписывалась. Ежели хоть раз он в туда напудит и мне нести это прикажуть – я увольняться пойду. Я на такие унижения не подписывалась.
*****
К счастью для горничных, Юсый был крайне озабоченный пафосным ореолом вокруг своей личности, тщательно сохранял самообладание и следил за своими манерами. Само собой, он никогда горшком этим пользоваться не собирался. Ему просто надо было им обладать, потому как чем дальше, тем больше ему нравилось обладать предметами абсолютной и максимально бесполезной роскоши.
****
Вот уже несколько месяцев Юсый проживал при дворе и находился в самом лучшем расположении духа.
Он вышел из роскошной ванной в длинной ночной рубашке из чистого шелка – черной, как агат, невесомой, как паутина. В спальне горели свечи. Он медленно обошел свою чудесную опочивальню, наконец-то обставленную по его вкусу. Спальню Юсый переделывал последней. От примитивной и слишком пестрой, на его взгляд, не осталось и следа. Теперь стены были обтянуты блестящим в свете свечей черным жаккардом, карнизы оттеняли черные стены тонкой серебристой полоской. Камин был облицован черным агатом и мрамором, а над каминной полкой установили большое серебряное зеркало в массивной оправе, тоже из чистого серебра. В зеркале целиком отражалось величественное ложе, возвышающееся посреди комнаты. Кровать была огромна и прекрасна: с плюшевым стеганым изголовьем, множеством подушек и высоким резным пологом из черного дерева, украшенным толстыми бархатными шторами. Обходя комнату, Маг последовательно потушил одну за другой все свечи в массивных серебряных подсвечниках. От угасающих фитильков в воздух поднимались тонкие струйки серого дыма. Извиваясь серпантином и быстро растворяясь, они оставляли в воздухе легкий запах гари.
Юсый забрался под пушистое, очень теплое и почти невесомое покрывало, утопая в перинах, пронизанных легким ароматом лаванды. Сладко поеживаясь в предвкушении сна, Юсый осторожно дунул на последнюю, стоявшую на прикроватном столике, свечку. Метнувшись, пламя спрыгнуло с тонкого фитилька и исчезло. Мгновенно комнату заполнил мрак. Придворный Маг положил голову на подушку и блаженно закрыл глаза. Если бы он немного подождал, пока его глаза привыкли к тусклому свету луны, он бы увидел, как, устремившись вверх, струйка дыма вдруг резко замедлилась, рисуя свои завитки все медленнее, пока вовсе не остановила движение