малыш уже тихо сопел в кроватке под мерный шум сильного ливня, Львица появилась в проеме двери, резко распахнутой настежь. Глаза ее были красные от слез, грудь в промокшем насквозь лифе часто вздымалась, в запутанных волосах, с которых струйками стекала дождевая вода, застряли тонкие веточки и мокрые осенние листья. Неония бежала сквозь Лес, срезая дорогу самым коротким путем. Диверий бросился к Вознеженной с покрывалом, забыв про трость:
– Что произошло, Душа Моя? Моя нежная, ты же вся дрожишь! Сейчас, сейчас, – он усадил ее за стол, укутав в покрывало, захлопнул дверь, поставил чайник. Неония только наблюдала за ним, совершенно не замечая своей дрожи. Ее глубокие фиалковые глаза были наполнены грустью до краев. Но она уже взяла себя в руки и не дала бы больше никогда выхода этой грусти в виде слез.
– Новый правитель Долины, Супруг принцессы… Он исчез… Его не видели уже много дней, но скрывали от всех… И все еще скрывают. Ведь должна была быть Коронация, а его нет… Принцесса болела и не вставала с момента его пропажи. – Неония наконец выдохнула, собралась. Князь обернулся и молча ожидал продолжения. Под ложечкой засосало. Было ощущение, что его все-таки догнали и поймали. Как ни старался он убежать. Ощущение затравленности. Грусть из глаз Вознеженной перетекла в его собственные лимонные глаза. Он смотрел на Неонию, и его вертикальные зрачки медленно расширялись. «Как же она прекрасна…» – с грустным восхищением подумал Диверий. Она встала, сбросила покрывало и быстро начала снимать липнущую к телу, совершенно мокрую одежду: расшнуровала корсет, стянула юбки, рубашку, подштанники – и осталась стоять обнаженная посреди светлой комнаты, такая бледная, почти прозрачная. Князь заключил ее в своих объятиях и долго, мучительно нежно целовал, не отпуская…
– Я была в лавке травницы Лирии, когда туда вбежала придворная знахарка. Я знаю ее много хит и обрадовалась нашей встрече. Она тоже, но совсем по другой причине. Она позвала меня с собой, во дворец, и оказалась права – лишняя пара умеющих рук там не помешала… Но изменить ничего было нельзя…
Позже Неония лежала, тесно прижавшись к Вознеженному. Воспоминание о пережитом все еще заставляло ее вздрагивать. Смотреть в глаза Диверию, рассказывая это, было бы вообще невыносимо. Потому она старательно прятала лицо у него на груди и испуганным шепотом продолжала свою историю.
Вознеженный принцессы пропал, и Товоконий решил, что он струсил, испугался ответственности правления и бросил его дочь. Как есть, почти готовую даровать свет их детенышу. Накануне Коронации. Унизил, бросил, предал… Бедняжка Измульдина… Она до последнего вздоха верила, что это не так… Она знала.
– До последнего вздоха?! – в ужасе переспросил Диверий, удивляясь чужому сиплому голосу, который услышал. Сердце бешено билось. Он сделал ужасную вещь! Он натворил что-то по-настоящему ужасное и совершенно необратимое!
– Сегодня утром Товоконий пришел в покои принцессы, желая убедить ее позабыть прохвоста