же его принесло?
Я спала и видела сон. Передо мной стояла только что законченная гравюра. Круглая зала с семью дверями, из которых видно только четыре. Только откуда мне знать, что тяжелых дубовых дверей, окованных узорными решетками, семь?
Посреди залы неподвижным истуканом застыл мужчина в балахоне и, воздев руки над головой, запечатывал заклятьем один из семи проходов.
Я наклонилась над рисунком, и вдруг, будто свесившись через подоконник на улицу, провалилась внутрь.
Человек в гравюре резко обернулся, и мы сцепились долгими взглядами.
– Не ходи в сад! – наконец хрипло выкрикнул он. – Не ходи! – резкий взмах нарисованной руки вышвырнул меня вон.
Книга, прошелестев страницами, захлопнулась, и я проснулась, пребольно приложившись затылком о дощатый пол.
Первые несколько секунд ваша покорная слуга бездумно созерцала свои задранные ноги в толстых красных носках, лишь потом, сообразив, что во сне рухнула на пол вместе со стулом, резко отшатнувшись назад. А уснула на книжном развороте, который делала. В голове гудело, нещадно саднила бровь, разбитая накануне. Пошатываясь, я поднялась и тупо уставилась на гравюру, уверенная, что человек был изображен со спины. Сейчас же он стоял вполоборота ко мне, вскинув левую руку, будто кого-то толкая. Хотя, почему кого-то? Я потерла ушибленный затылок, неожиданно замерев от ужаса.
– Богини милосердные и дети их, и внуки! Я тебя знаю! – простонала ваша покорная слуга, впиваясь в волосы и безнадежно застревая злополучным кольцом в спутанных кудряшках.
Со страницы на меня сердито смотрел мастер сновидений Ясь Дарецкий.
…всем людям снятся кошмары или навязчивые сны. И если, после пары испорченных сновидением ночей, оно не проходит, несчастные идут к сноходцам – мастерам сновидений. Когда это случилось, мне было восемь. Родители мои, витражных дел мастера, тогда осели в Борице – небольшом городишке на границе земель Растии и Фарниции. Там-то меня и настиг кошмар: какое-то лохматое, рогатое и зубастое чудовище гонялось за мной во сне, норовя съесть, а забавный коротконогий пушистик, вереща, крутился под ногами, пытаясь помешать. Ему не повезло. Чудовище сожрало пушистика прямо у меня на глазах. И я с воплем проснулась.
Узнав, что меня всполошило, мама посоветовала: «А ты нарисуй чудовище и сразу перестанешь бояться». Недолго думая, я со всем тщанием изобразила свой кошмар. Но на следующую ночь сон повторился, и на следующую…
Когда родители догадались отвести меня к сноходцу, я уже боялась спать.
Мастеру сновидений, пану Ясю Дарецкому, достало одного взгляда на мои почеркушки, чтобы понять в чем дело. Сама того не ведая, я привязала чудовище из сна к нашему миру, и теперь оно отчаянно стремилось вырваться на волю, подпитываясь моим страхом. Ещё одна ночь, и ему бы это удалось, а мне бы уже не суждено было проснуться. Уничтожать рисунок было нельзя, тогда тварь стала бы бесконтрольной, и одни богини знают, чем бы все обернулось.
Я так и не узнала, что сделал пан