вы спрашивали уже тысячу раз, и мой ответ ни разу не изменился. Больше всего на свете мне хочется избавиться от этого куцьего дара! С работой прекрасно справлялся и до его появления. Порою даже лучше, чем сейчас. Возьмётесь исправить рисунки?
Врочек пытливо воззрился на меня из-под очков. Да возьмётся он, никуда не денется. Для него милее книг могут быть только древние книги, которых он ещё не касался.
– Нет, – ответил мастер-живописец, заставив меня остолбенеть от неожиданности.
Чтобы Врочек отказался поработать с уникальным материалом?! Видать скальный дракон, живущий в кряже над заливом, упокоился с миром! Или я чего-то не понимаю? Захотелось заглянуть в его мысли и разгадать неожиданную тайну. Припой способен видеть и настоящее, достаточно развести кровь предполагаемой жертвы в магическом растворе – припое, и получишь чужие мысли, чувства и желания на блюдечке. Увидишь то, что видит другой человек, различишь запахи и ощутишь прикосновения… За это нас боятся и ненавидят. Меня передёрнуло.
– Нет, пан Вильк, эта работа больше не по мне, – в голосе старика звучало искреннее сожаление. – Глаза уже не те, что год назад. Старость, она, знаете ли, не радость. А здесь нужна филигранная точность. Малейший промах, чуть толще линия – и рисунок будет загублен окончательно. Это же работа самого Мартина Горица. А он проник за грань реальности так глубоко, как никто другой. Поэтому опасность колоссальная.
Он протянул книгу, но я не спешил её забирать. Могу его понять. Лучше никак, чем плохо. Но Врочек лучший мастер-живописец в городе! Где искать другого? Мои хрустальные замки рушились. Так не честно, мне больше не выдержать. Это же была последняя надежда.
– Франц, – севшим голосом прошептал я. – Прошу… умоляю! Заплачу вдвое, втрое… любую сумму, какую назовёте!
Врочек лишь покачал головой.
– Деньги не вернут мне остроту зрения, – печально выговорил он.
На секунду в его глазах мелькнула какая-то идея, но старик поспешил отогнать её прочь. Но мне подходил уже любой вариант, лишь сохранилась, начавшая рассыпаться надежда. К дидьку сомнения! Я даже привстал, наклонился над столом с видом приговоренного к смерти и произнес:
– Пан Врочек, согласен на любое ваше предложение.
– Алана, моя помощница, может восстановить иллюстрации, – решился-таки озвучить свои мысли Франц.
– «Кто?» – чуть не вскрикнул я.
Видел на её столе дешёвую мазню. Но это же совсем не значит, что белобрысое недоразумение может… Даже мысленно не хотелось произносить, да тем более представлять, что она прикоснётся к трактату от которого зависит моя жизнь. Магические гравюры – это не мускулистые слюнтяи и грудастые девки из халтурных книжонок!
– Франц, трактат – не эльфячьи сопли! – взвыл я, уже на полном серьёзе собираясь, пусть даже насильно, взять его крови и залезть в голову.
Старик, видимо, не только посадил зрение, но и выжил из ума.
– Зря вы так, пан Вильк, – обиделся