подкатила свой исцарапанный чемодан к хвосту очереди, мгновенно скопившейся у выхода, где шла посадка на Тель-Авив. Время близилось к полуночи, и когда у нее в кармане куртки зазвонил телефон, она решила, что это кто-то из близких знакомых, узнавших о ее отъезде. Обычно так поздно ей не звонили. Но номер оказался незнакомый.
– Это Александра? – осведомился сипловатый, низкий мужской голос.
– Да, это я. С кем я говорю?
– Мы, к сожалению, не знакомы, но вы сегодня были у нас дома. У Иланы. Меня зовут Генрих.
– Очень приятно, – ответила Александра.
– Мне также, – отрывисто сказал мужчина. – Илана рассказала мне, с каким поручением отправила вас в Израиль. Я категорически против! Вы слышите? Категорически против!
Художницу обдало жаром, вдоль позвоночника пробежали булавочные уколы. Содрогнувшись, она как можно спокойнее произнесла:
– Но Илана сказала мне, что картина – это ее собственность.
– Это так. Я имел глупость подарить ей эту картину. Но вы ни в коем случае не должны отвозить ее тому человеку, к которому она вас направила! И это проклятое пианино вы тоже не должны привозить в Москву!
– Я… не знаю, что вам ответить, честно, – растерянно проговорила Александра. – Мне уплатили аванс…
– Оставьте себе аванс, вы потратили время, оно должно быть оплачено, – оборвал ее собеседник. – Вы еще в Москве, как я понимаю?
– Я сажусь в самолет.
– Возвращайтесь в город! – резко приказал Генрих. – Картину пришлите на наш адрес курьером. Больше не контактируйте с Иланой. Ваш договор можете считать расторгнутым.
– Извините, я…
– Вы меня слышали? – Генрих повысил голос. – Оставьте себе деньги и не делайте ничего. Неужели я многого прошу?
– Извините. – Александра перехватила телефон внезапно заледеневшими пальцами. – Но вы не мой клиент. Вы не можете отменить этот договор. Пусть мне позвонит сама Илана. Пусть она сама откажется от моих услуг.
– Илана спит, – после долгой паузы произнес мужчина. – И она не откажется. Послушайте! Вы можете просто принять мои слова на веру? То, что она затеяла, не просто глупо, это чревато большими неприятностями для нас. Это не сумасбродство, а куда хуже. К сожалению, она не дала мне вашего номера, я добрался до ее телефона, только когда она уснула. Я прошу вас…
Очередь, вначале двигавшаяся очень медленно, внезапно ускорилась. К стойке возле выхода на посадку подошла еще одна регистраторша. Александра покатила чемодан одной рукой, другой прижала к уху телефон:
– Я уже ничего не могу изменить, я сажусь в самолет и отключаю телефон. Мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь.
– Да послушайте вы! – неожиданно громко рявкнул в трубку собеседник.
Прикусив нижнюю губу, Александра неожиданно для себя самой нажала кнопку на ребре телефона и держала ее, пока экран не погас. Обычно она проделывала эту операцию уже сидя в салоне самолета. Через минуту